Язык Всевластия

Язык всевластия

Глава Первая. Сговор

– Женечка, в дверь звонят, ты разве не слышишь?

– Да, иду, бабушка.

Женя, семнадцатилетний парень с белёсыми волосами и добродушным взглядом, идёт по коридору и открывает дверь. Как и ожидалось, на пороге стоял Славик с рюкзаком.

– Здорово, Джиммыч.

– Здрав буди, славный во всём Ярослав!

– Ты что, переучился? – Хмыкнул Слава, заходя в квартиру. – Вообще-то я – Святослав по паспорту.

– Значит, твоя слава святая, а не ярая.

Слава сбросил ботинки и направился на кухню.

– Ты что обзываешься? Разве я произвожу впечатление ярого человека?

– Не, это я так.. Мы сегодня на языкознании проходили слово-образование, вот меня теперь всё и тянет корень слова найти.  – Женя залил в чайник воды и начал обжаривать куски чёрного хлеба в ароматном подсолнечном масле.  Когда "мечта холостяка" была подана на стол, посыпанная чесноком и потрескивающая капельками горячего масла, Женя продолжил:

– Слушай, а ведь в Древней Руси солнце Ярилом называли, верно? Солнце-то не ярое, а яркое, значит, и Ярослав – это яркая слава, представь!

В дверях кухни появилась бабушка:

– А я-то думаю, почему одна из древних икон называется "Спас ярое око", Ярость-то Христу не свойственна… Бабушка довольная своим открытием ушла в комнату.

Слава спросил: – А твоё имя, Джимммыч, оно от Джина что ли пошло?

– Да, – засмеялся Женя, – спирт ведь от латинского spiritus (дух). Так, что в одних бутылках духи, в других – джинны, что ж тут странного…

– А если серьёзно?

– Ну, вообще у меня имя греческое, Евгений, что переводится как благородный: "ев"– благо, "ген" – ну он и у нас ген, род.  А Евангелие, – добавил Женя намного громче, чтоб слышала бабушка, – это благая весть.

Славка подъедал поджаренные хлебцы и одними глазами дал понять, что его уже утомили женины филологические изыскания. Женя учился на филфаке и знал уже 5 языков, но всё ещё оставался хорошим другом и отзывчивым человеком. Сам Слава учился в Энергетическом и был далёк от гуманитарной утончённости.

– Ты собрался?

– Почти, ещё еду осталось сложить, – ответил Женя.

Женю пригласили на конференцию в Херсонес в Крыму, а Славка сумел всеми правдами-неправдами выкроить десять дней, чтобы им поехать вместе.

– Чёрт побери, уже через час выходим, а ты не собран! – Возмутился Слава.

Это "чёрт побери" пробежало волной через стены и ушло в землю.

-Кто-то меня звал! – Воскликнул в огненной бездне страшный голос. – Балбес, живо проверь!

Из угла кухни вылез маленький паук и пополз к стулу, на котором сидел Славка.

– Успеем, мы ж ненадолго едем. – Женя допил чай и стал убирать посуду. Его взгляд скользнул по полу: "Господи, откуда здесь насекомые?"

– Ты о чём? – Удивился Слава, я никого не вижу.

– Да, показалось, наверное.

А Балбес уже докладывал: "Славка тебя поминает, твоё нижайшество! Но с ним ещё другой, который меня спугнул."

– Что ж, мой приказ тебе, – раздалось из преисподней, – следи за ними обоими, наушничай, хитри, но сделай Славку моим поспешником. Если ж тебе удастся и второго привлечь на мою сторону, сделаю тебя своим приближенным, и рабыни будут лизать твои ноги…

– О, я согласен, я готов служить, повелитель, – забормотал Балбес в предвкушении награды.

Тем временем ребята уже собрали рюкзаки и отравились на Курский вокзал.

Глава вторая. Дорога.

Искушение первое.

"Ангел мой, Иди со мной,

Ты – впереди, Я – за тобой".

Вертелся у Женьки в голове детский стишок.  Он стоял с вещами, пока Слава ходил узнавать, на каком пути поезд. Вдали он увидел двух монахов, растерянно озирающихся по сторонам. Судя по покрою монашеских плащей, это были греки. Жене очень захотелось подойти, чтоб пообщаться, но два больших рюкзака мешали ему. Глаза блуждали по залу и наткнулись на Славу: он стоял с двумя цыганками, а они ему что-то говорили. Женя достал сотовый телефон и набрал Славин номер. Через пару секунд Слава уже подхватил свой рюкзак, рассказывая Жене, что цыганки нагадали ему большую любовь.

– Да ладно, если б не мой звонок, они б тебе ещё и не того наплели…

Ребята прошли в вагон и заняли свои места. Напротив них сидели две студентки, а сбоку, как полагается в плацкарте, пожилая женщина.

Девушки переглянулись, подняв многозначительно брови. В голове у одной забарабанила мысль: "Придумай что-нибудь, ну же, это ведь москвичи…"