Язык в революционное время

Школы в сельскохозяйственных поселениях воплотили идею преподавания «иврита на иврите», но эта линия тоже умерла и не привела к созданию общества, живущего на иврите. Только принципиально новая линия, социальные ячейки Второй алии, включили ивритскую речь в социальные рамки. Городская Гимназия и образование в школах рабочего движения также закладывали новые начала, а не продолжали традиции образования, бытовавшие в школах сельскохозяйственных поселений (подобно тому, как кибуцное сельское хозяйство не было продолжением частных сельскохозяйственных поселений, а скорее возникло в противовес ему). Только в непрерывном историческом повествовании можно представить все эти линии следующими друг за другом.

Но мы не должны забывать о диаспоре. Параллельно с Обществом точного языка Бен-Иегуды и его друзей в Иерусалиме подобные общества и институты ивритоязычного образования стали распространяться в диаспоре: их число было небольшим в масштабах диаспоры, но довольно существенным по сравнению со всеми носителями иврита в Эрец Исраэль. После Первой мировой войны, когда, с одной стороны, появилась на свет Декларация Бальфура, а с другой — Версальским договором были предоставлены права европейским национальным меньшинствам, а также под влиянием мифа о возрождении языка иврит в Эрец Исраэль, в диаспоре возникли ивритские школы, гимназии, училища для подготовки учителей и сионистские молодежные движения. Все это порождало постоянный поток людей в Эрец Исраэль, что еще больше укрепляло ивритский проект. Такое многолинейное усилие не только возродило язык, но и обеспечило его распространение в обществе при поддержке политической элиты добровольческого ишува, а впоследствии и обязывающего ивритского государства.

Часть III ИВРИТОЯЗЫЧНЫЕ АВТОРЫ О ВОЗРОЖДЕНИИ ИВРИТА

Рахель Кацнельсон

1885–1975. Родилась в Белоруссии, в Бобруйске. Училась в Берлине и на Бестужевских женских курсах в Санкт-Петербурге. Иммигрировала в Палестину в 1912 г. Преподавала иврит и историю молодым женщинам в коммуне Кинерет. В 1920 г. вышла замуж за Залмана Рубашова-Шазара, впоследствии президента Израиля. В 1928–1961 гг. занимала пост редактора Двар ха-поэлет («Слово трудящейся женщины»). Литературный критик и писатель.

Бессонница языка

Перевод с иврита Велвла Чернина

1

В коммуне Кинерет велись дискуссии о кризисе социализма. Из этих дискуссий мне стали ясны такие понятия, как революционное движение и революционная литература. Я поняла революционную природу ивритской литературы в отличие от идишской, и в сердце моем пробудились мысли о нашем предательстве по отношению к идишу и о различии между двумя этими языками.

С началом еврейского рабочего движения в черте оседлости в России в среде еврейской молодежи началось возвращение от русского языка к идишу. Оно началось на основе свободного выбора, так же, как потом мы выбрали иврит. Мы еще не дали оценки этому периоду нашей жизни. Мы были маленькой группой людей, которые не могли не разговаривать на идише. Этот язык в изгнании заменял нам родину. Каждое сказанное на нем слово служило напоминанием и укрепляло нашу уверенность в том, что у нас есть родина — улица, рабочая среда. Тайна еврейства сохранялась лишь в маленьких бедных домах. Сама мысль, что и те, кто живет в достатке, тоже евреи, была странной. Казалось, что лишь в детях с улиц бедноты, в их лицах скрыта тайна расы и ее красоты. Весенними вечерами мы ходили слушать разговоры на бурных рабочих сходках так же, как ходят слушать шорох листвы в роще, потому что там — жизнь. Первое слово на идише, которое мы прочитали или которое прочитали нам, открыло для нас эту улицу. А тот, кто жил на ней, открыл в ней себя самого. Мы нашли и своих писателей — Мориса Розенфельда, Переца и наших сверстников, наших товарищей по духовным исканиям — З.-Й. Анохи, Рахель Фейгенберг. Простоту Авраама Рейзена мы поняли позднее. И превыше всех и позже всех перед нами постепенно раскрылась загадка Шолом-Алейхема.