Язык птиц

Глава 18. Это — первый этап возвышения над суетами жизни: птицы осознают свою греховность и готовы отправиться в путь, которым даруется им отчуждение от призрачных мирских удовольствий. Но здесь же, после некоторого времени, проведенного в пути, происходит и первый отсев малодушных. В этом отрывке Удод предстает как наставник идущих по «истинному пути».

Вся глава 22, повествующая о новом уменьшении числа странников, представляет собой похвалу сильной власти наставника (Удода) над своими подопечными — суфиями, взыскующими бога.

В краткой главе 23, рассказывающей о пустынной долине, с особой силой звучит образ суетности, покаранной за греховное забвение вечных ценностей.

Глава 24. Птицы-суфии припадают к наставнику-Удоду с просьбой растолковать им смысл дальнейшего пути, т. е. наиболее трудных этапов движения к истине.

В главе 35 показаны новые (и все более страшные) тяготы, ожидающие путника-суфия на его пути. Одновременно с трудностями странникам-суфиям, одолевающим тяготы препятствий, открываются и сокрытые от суетного мира красоты.

Глава 36 — рассказ о новой, т. е. на новом этапе, покорности взыскующих истины своему наставнику.

В главе 37 странники постигают истину в себе самих: им предстает страна неизъяснимой красоты.

5

Несюжетная часть «Языка птиц», т. е. часть, не двигающая повествования и соответственно не связанная с динамикой самого странствия, выполняет особую задачу — задачу дидактического, назидательного, поучающего восхваления авторских идеалов. В свете сказанного выше о главенствующем положении суфийской философии и о силе ее влияния неудивительно, что авторские идеалы также формулируются в суфийских понятиях, хотя и имеют сильную общечеловеческую окраску.

Жанр дидактической поэмы, возникнув уже в первой половине X в., «не получил тогда широкого распространения и только спустя столетие был возрожден, чтобы получить свое окончательное оформление под пером Насир-и Хосрова. Значительно раньше началось в тиши келий суфиев увязывание проповедей с притчами и анекдотами из жизни знаменитых шейхов и т. п. Проповедники создают своеобразный стиль — обильно рифмованную прозу, которая должна была усилить воздействие их увещеваний на слушателей. Оба эти направления соединяются в конце XI в., и так возникает суфийская дидактическая поэма, создателем которой, насколько мы можем судить, следует считать Санаи (ум. 1141)».23 Продолжили и развили этот жанр, доведя его до высокого совершенства к середине XV в., Аттар, Руми, Джами. 24

Дидактические поэмы пользовались большой популярностью на Ближнем Востоке. Они создавались как своеобразный свод моральных и нравственных канонов, регламентирующих жизнь общества и личности. Часто сюжетная канва строилась вокруг образа справедливого и идеального во всех отношениях правителя. В подобных образах находил отражение протест против крайностей феодального деспотизма. В поэмах этого типа значительный интерес представляли авторские отступления и размышления о сущности человеческого бытия и человека.25

«Язык птиц» нельзя относить к жанру дидактической поэмы как таковому. Основной пафос поэмы — в том глубинном авторском замысле, о котором будет сказано дальше. Но дидактические моменты составляют собой существенное слагаемое общего хода повествования. Возможно, что для современного самому Навои «широкого читателя» дидактические моменты представляли решающий интерес. Нельзя не видеть, что внешняя занимательность повествования поддерживается в основном назидательными притчами. «Развитие сюжета отличается эпической сдержанностью, оно постоянно „перебивается" вставными притчами и присловиями, но этим и достигается чудо художественного синтеза: притчи и присловия, в большинстве своем являющиеся жанровыми зарисовками, непосредственно не связанными с сюжетом, не разобщают, а объединяют отдельные части поэмы и создают неповторимый,,контрапункт" и ритм произведения».26

Если вывести из числа притч огромный по размеру (514 бейтов) вставной рассказ о шейхе Санане (о нем будет сказано особо), то в средней (т. е. за вычетом введения и заключения) части поэмы есть три дидактических волны: а) притчи, сопровождающие ответы Удода на отговорки птиц, б) притчи, сопровождающие ответы Удода на вопросы птиц, в) притчи, иллюстрирующие описания Долин.

Как мы увидим дальше, в содержании этих притч, вернее в наборе их тематики и в последовательности их появления в корпусе поэмы, есть своя гармония. Но еще до обращения к этим фактам необходимо отметить, что в пределах каждой дидактической «волны», каждого дидактического цикла наблюдается определенная заданность повторяемости притч: в первом и втором циклах — через два отрывка на третий, в третьем цикле — через один отрывок. При этом обращает на себя внимание и тот факт, что соотношение количества притч по трем циклам приблизительно выражается пропорцией 2 : 3 : 1.

Рассмотрим тематику притч по циклам.