Язык, который ненавидит

Ругня
Авантюрист	Вор	Забулдыга
Алкаш	Враль	Задница
Аллилуйщик	Врун	Зазнайка
Арап	Выскочка	Зануда
Архаровец	Вшивка	Засранец
Аферист		Зверюга
	Гад
Байбак	Гадина	Идиот
Балбес	Гнусь
Бандит	Говнюк
Бездарь	Головешка с мозгами	Кат
Бездельник		Кацап
Бздюк	Грязнуха	Костолом
Бесноватый	Гундосый	Кретин
Бирюк		Курносик
Болван	Дебил	Кусочник
Болтун	Дегенерат
Бормотун	Дерьмюк	Лапацон
Босяк	Дрянцо	Ленивец
Брехун	Дрянь	Лентяй
Бука	Дурак	Лизоблюд
Бурдюк	Дурило	Лизун
		Ловкач
	Живоглот	Лопух
Вонбчка	Живодёр	Лжец
Ворюга	Жид	Лодырь
Ворчун	Жопник	Льстец
Мерзавец	Подлиза	Трус
Мразь	Подлипала	Тупица
Мурло	Подлюга	Тюфяк
	Подонок
Наглец	Подхалим	Черномазый
Нахал	Пошляк	Чокнутый
Невежа	Пройдоха	Чувырло
Негодяй	Пролаза	Чудак
Недоделыш	Проныра	Чудило
Недоносок	Прорва	Чумовой
Недоросль	Прохиндей	Чурбан
Недотёпа	Прохвост	Чучело
Несмышлёныш	Пустобрёх	Чушка
Неумеха	Пустолай
Неумеха	Пустомеля
Ничтожество		Урод
	Разбойник
Обжора	Разгильдяй	Фармазонщик
Облиза	Растяпа
Обманщик	Ревун	Хам
Оболтус	Рожа	Ханыга
Обормот		Хапуга
Озорник		Харя
Олух	Самозванец	Хвастун
Остолоп	Сволочь	Хитрован
	Серун	Хитрюга
Падаль	Скотина	Хлюст
Паразит	Слюнтяй	Хлюпик
Парноик	Смерд	Хмурчик
Паршивец	Сорванец	Холоп
Паскуда	Стервец	Холуй
Пентюх	Сумасброд	Христопродавец
Пердун	Сумасшедший	Хулиган
Плакса
Плут	Тать	Шарыга
Поганец	Тварь	Шваль
Подлец	Тихарь	Шельма
Шептун	Шибздик	Шпендрик
Шаромыжник	Шлюха	Шустрик

Уверен, что этот список можно значительно пополнить. Конечно, многие слова представляют обыкновенное название вещей (чучело, скот), но они уже давно наряду с обычным своим значением приобрели второй смысл ругательных и обидных выражений.

Совсем другую картину показывает — тоже крайне неполный — словарь добрых слов и прекрасных характеристик. Их, прежде всего, несравненно меньше.

ДобрякМилокСвятойДорогушаМилыйСмельчакДушкаМилягаСолнышкоЖеланныйКрасавецТрудягаЗдоровякМудрецТруженикЛасковыйНежныйХорошийЛюбимыйРаботягаУмелецЛюбомудрыйРоднойУмница

Естественный вывод из написанного: ругни в словаре больше, чем похвалы, и она разнообразней и ярче хвалебных слов. Еще важное отличие: ругали человека в целом, то есть охаивали существительным, — всего сразу опорочивали. А хвалили чаще прилагательными (умный, хороший, милый, добрый, ласковый), то есть хорошее в человеке признавали только частью его, свойством, а не целостностью. А если и хвала давалась как целостность личности, то невольно в имя существительное вкрадывалась ирония, какой-то оттенок сомнения: умник — от умного, милок и миляга — от милого, добряк — от доброго, дорогуша — от дорогого и т. д. Как если бы хвалящий остерегал себя от твердого утверждения того, что в принципе достойно хвалы. Совсем иное отношение к тому, что хулится: словарь для осуждения применяет только утвердительный, только категоричный, только существительными (дающими общую характеристику личности), а не отдельные свойства и частные черты. Человечество развивало свой язык, гораз-212 до чаще охаивая своих членов, чем восхищаясь ими. Возможны два объяснения такого явления:

1. Недостатков у людей много больше, чем достоинств, потому и слов, характеризующих недостатки, тоже больше.

2. Отрицательного у людей не больше, чем положительного, но недостатки воспринимаются очень болезненно, а достоинства считаются нормой — почему язык и концентрирует свое внимание на выпадении из нормы, то есть на недостатках, а не на нормальных достоинствах. В этих двух толкованиях могут найти для себя питательную основу морализующие пессимисты и оптимисты. Иначе говоря, при одном толковании народ по анализу своего языка низвергается до подонства, а при другом — возвышается до святости. Разумеется, это крайности теоретического толкования, а не разумная констатация реальности.