Язва

Сергеев с трудом усадил Неодинокого за стол, налил чай. Увидев разбитый нос, заплывший глаз, синяки и ссадины на лице друга, Коля пришёл в страшное возбуждение. Порывался куда-то бежать, с кем-то разбираться, требовал немедленных, решительных действий.

– Ребята, сейчас самое важное без эмоций проанализировать всё, что нам известно, и решить, что делать дальше.

На глаза попался исписанный аккуратным почерком листок. Андрей поспешно скомкал его и бросил в мусорную корзину. Каким же наивным он был вчера. Неужели это было только вчера? «Дело 17», «план оперативно-следственных мероприятий» – детский сад, казаки-разбойники. В реальной жизни всё оказалось гораздо страшнее.

– Какое успокойся! – Неодинокий продолжал кипеть. – Водитель мёртв, Аня в реанимации, у тебя рожа разукрашена, непонятно, как вообще жив остался.

– Коля, пей чай и не кричи так громко. Голова болит.

Последняя фраза подействовала.

– Извини, старик.

Неодинокий замолчал, только раскачивался на жалобно скрипевшем стуле. Андрей посмотрел на Оксану:

– Расскажи, как прошло дежурство.

Оксана пожала плечами.

– Ничего особенного. Двенадцать вызовов, инфекционных не было.

Андрей облегчённо вздохнул.

– Дальше.

Как и предполагал Сергеев, Оксана подождала его на подстанции, затем, поняв, что опаздывает, поспешила на лекции. После занятий час-полтора поспала дома и отправилась к подруге готовиться к зачёту. У подруги же переночевала. Утром они вместе поехали на занятия. В институте однокурсница, подрабатывающая на скорой в диспетчерской, рассказала про эпидемию, внезапную, странную смерть водителя, несчастье с фельдшером Тагайновой. Встревоженная Оксана помчалась на подстанцию в надежде застать Андрея на рабочем месте. Не застав, в ещё большей тревоге побежала в общежитие.

– Про смерть Фёдора Ивановича что говорят?

– Милиция считает, что несчастный случай. Хотя наши сомневаются. Фёдор Иванович почти не пил, с чего бы ему шею ломать?

– А как Аня?

– Ане лучше, но пока ещё в реанимации.

Андрей облегчённо перевёл дух.

– Сбившего её водителя нашли?

– Нет. Машина вчера угнана, буквально за час до наезда. Возбудили уголовное дело.

Сергеев повернулся к другу.

– Теперь ты. Всё по порядку, с момента, как мы расстались.

Неодинокий, симулировав обморок, снялся со смены и поехал, как и планировал, к бабке в Николаевку. У бабки выпил целебного настоя на семи травах, сходил в баньку, принял двести и завалился спать. Ночью проснулся в необъяснимом беспокойстве, с трудом дождался утра, первой электричкой поехал в город, на скорую, узнать новости. Оттуда заявился к Андрею.

Некоторое время Сергеев посидел молча, затем встал, подошёл к окну. На знакомой улице всё как раньше, не следа тревоги, тем более паники. Идут куда-то прохожие, едут машины.

Андрей вернулся к столу.

– Итак, что мы имеем? Видимо, мой лейтенант был первым заболевшим. В бреду рассказал о возможном выбросе, обвинил сотрудника лаборатории Чернова. Ещё что-то говорил, несущественное. Кому-то утечка информации очень не понравилась. Нам решили заткнуть рты.

– Ясно кому, КГБ, – прервал его Неодинокий.

Не обращая внимания на Колину реплику, Андрей продолжил:

– С Фёдором Ивановичем и Анютой у неизвестных…

– У КГБ, – снова вставил Коля.

– У неизвестных всё прошло гладко. Со мной вышла осечка. Кто-то вмешался.

Андрей вопросительно посмотрел на Неодинокого. Тот пожал плечами:

– Да просто проходил мимо неслабый мужик.

– Знающий мой адрес? Он ведь меня до дома довёл, сам бы я не дошёл.

– Может, ты ему адрес сказал?

– Я не говорил.

– А то ты помнишь!

Теперь Андрей пожал плечами:

– Ну, возможно. Хотя вряд ли. Ладно, это сейчас не существенно. Возникают два вопроса. Первый: кто расправляется с членами бригады.

– Старик, я тебе десятый раз говорю, это КГБ!

– Погоди Коля, я тоже сначала думал КГБ. Но зачем так сложно? Вызвать на Ленина шестнадцать, припугнуть, как они умеют. Или задержать на время по подозрению в антисоветской деятельности. А тут убийство под видом несчастного случая, автомобильный наезд, скрывшийся водитель. Это обязательное милицейское расследование. А вдруг следователь въедливый попадется, начнёт копать. Тоже убирать?

Коля вдруг вскочил, возбуждённо забегал по комнате:

– Старик, я понял. Это ЦРУ!

– Объясни, им-то это всё зачем?

– Как зачем? Я политинформацию делал, мы конвенцию о запрещении биологического оружия ещё в семьдесят втором ратифицировали!

– Ну и что?

– Если вскроется, что мы конвенцию нарушаем, это международный скандал. И прощай тогда Олимпиада в Москве!

– Бригаду тоже ЦРУ ликвидирует?

– Ну. конечно, Чернов их агент. Они его защищают! А спасает тебя КГБ.

– Слишком натянуто, многое не стыкуется. То у тебя КГБ враг, то друг. Хотя в качестве рабочей версии годится. Что молчишь, Оксана?

– Ребята, я боюсь. За тебя, Андрюша, боюсь. У меня плохое предчувствие. Давайте вместе на Ленина шестнадцать пойдем.

– Может, и пойдём, но сначала выясним, кто такой Чернов и где его найти. – Он ласково взял Оксану за руку. – Ты говорила, на курсе девочка из семнадцатого городка учится. Можешь аккуратно расспросить?