Явление тайны

Оставив ее смотреть вслед с выражением паники на лице, он вышел из магазина на воздух. За те двадцать минут, что он провел внутри, туча рассеялась, и солнце осветило Холм, играя бликами на стенах Центра. Девушка его мечты оказалась права.

5

Грилло проснулся от телефонного звонка, протянул руку, сшиб бокал с шампанским — его последний пьяный тост гласил: «За Бадди, ушедшего от нас, но не забытого!» — выругался и снял трубку.

— Алло? — пробурчал он.

— Я тебя разбудила?

— Тесла?

— Люблю, когда вспоминают мое имя.

— Который час?

— Поздно уже. Пора вставать и трудиться. Я хочу, чтобы ты закончил свои труды на Абернети к моменту моего прибытия.

— Ты с чем? Прибытие?

— Ты ведь обещал мне обед за все эти сплетни про Вэнса. Так что давай, выполняй.

— А когда ты планируешь быть здесь? — осторожно осведомился он.

— О, не знаю. Где-то… — пока она думала, он положил трубку и ухмыльнулся, представив ее проклятия на другом конце провода. Улыбка, однако, сползла с его лица, едва он встал. Голова гудела, как барабан; если бы он допил последний бокал, он бы, наверное, вообще не смог подняться. Он позвонил вниз и заказал кофе.

— С соком, сэр? — предложил голос.

— Нет. Просто кофе.

— Яйца, круассаны…

— О, Господи, нет. Никаких яиц. Просто кофе.

— Мысль сесть за письменный стол вызывала такое же отвращение, как и мысль о завтраке. Вместо этого он решил встретиться со служанкой из дома Вэнса — Эллен Нгуен. Ее адрес все еще лежал у него в кармане.

Кофеин встряхнул его организм достаточно, чтобы он смог влезть в машину и добраться до Дирделла. Дом, который он отыскал, совсем не походил на место работы этой женщины. Он был маленьким-маленьким и очевидно нуждался в ремонте. Грилло уже предвидел будущий разговор: сердитая служанка, поливающая грязью своих хозяев. Такие разговоры могли быть и плодотворными, хотя чаще содержали сплошной вымысел. Но сейчас он сомневался в этом — то ли из-за грусти на ее лице, когда она впустила его и предложила кофе, то ли из-за постоянного хныканья ее ребенка в соседней комнате (она объяснила, что у него грипп), то ли просто потому, что рассказанное ею бросало тень не столько на Бадди Вэнса, сколько на нее. Последнее больше всего убедило его в подлинности приведенных ею фактов.

— Я была его любовницей, — сказала она. — Пять лет. Даже, когда Рошель жила в доме, а это длилось недолго, мы находили способы встречаться. Я думаю, она знала об этом. Поэтому и уволила меня при первой возможности.

— Вы уже не служите там?

— Нет. Она ждала удобного случая, и вы ей его предоставили.

— Я? — удивился Грилло. — Каким образом?

— Она заявила, что я заигрывала с вами. Типично для ее образа мыслей.

Не в первый раз за время их общения Грилло разглядел в этом спокойном замечании бурю чувств за внешним безразличием.

— Она судит обо всех по себе. Вы это заметили?

— Нет, — честно сознался Грилло.

Эллен, казалось, была удивлена.

— Подождите, — сказала она. — Я не хочу, чтобы Филипп нас слушал.

Она встала и пошла в спальню сына, сказала ему что-то, чего Грилло не расслышал, потом вернулась и плотно закрыла дверь.

— Он и так уже знает много такого, что мне не нравится. После одного только года в школе. Я хочу, чтобы он сохранил что-то… невинность, что ли? Да, наверное, именно невинность. Ведь скоро ему предстоит познать всякие гадости.

— Гадости?

— Вы же знаете людей, которые так и ждут случая надуть тебя и подчинить себе. С помощью силы или секса.

— А-а, да-да. Этого в самом деле не избежать.

— Так мы говорили о Рошели?

— Да.

— Что ж, это очень просто. До свадьбы с Бадди она была шлюхой.

— Что?

— Именно так. Чему вы так удивляетесь?

— Ну, не знаю. Она так красива. Неужели она не могла зарабатывать другим способом?

— Она привыкла к шикарной жизни, — сказала Эллен. Снова эта горечь, смешанная с брезгливостью.

— А Бадди знал это, когда женился на ней?

— О чем? О шикарной жизни или о том, что она шлюха?

— И то, и другое.

— Конечно. Отчасти поэтому он и женился на ней. Видите ли, у Бадди есть какая-то тяга к извращениям. Простите, я хотела сказать, была. Я никак не могу смириться с тем, что он умер.

— Должно быть, очень трудно говорить об этом так скоро после его смерти. Извините меня.

— Я ведь сама напросилась, — возразила она. — Я хочу, чтобы кто-нибудь узнал об этом. Чтобы все узнали. Ведь он любил меня, мистер Грилло. Только меня, все эти годы.

— А вы? Любили вы его?

— О, да, — сказала она тихо. — Очень. Конечно, он был ужасным эгоистом, но мужчины ведь все эгоисты, разве не так?

Она не дала времени Грилло ответить.

— Вы все думаете, что мир вертится вокруг вас. Я вижу то же у Филиппа, и даже не могу с этим бороться. Разница только в том, что вокруг Бадди мир какое-то время действительно вертелся. Его ведь любила вся Америка. Все знали его в лицо, все его жесты. И хотели знать все о его частной жизни.

— Это значит, что он рисковал, женившись на таков женщине, как Рошель?

— Я об этом и говорю. Но его тянуло ко всяким извращениям. Да, он здорово постарался, чтобы разбить свою жизнь.

— Надо было ему жениться на вас, — заметил Грилло.