Явление тайны

Они, кажется, поняли. Он услышал смех, глумящийся над такой жалостливостью. Но он все еще был Парнем-Смертью, их вождем. Буря отдалилась немного и стала ждать.

Он захлопнул дверцу и пошел к дому, оглянувшись, чтобы убедиться, что его армия не обманула его. Но они продолжали ждать. Он постучал.

— Мама! Это я, Томми-Рэй. У меня есть ключ, но я не хочу входить без твоего разрешения. Слышишь, мама? Не бойся. Я ничего тебе не сделаю, — он услышал за дверью какой-то звук. — Это ты, мама? Ответь мне.

— Чего тебе?

— Открой мне, пожалуйста. Я хочу тебя видеть.

Дверь приоткрылась. Мама была в черном, с распущенными волосами.

— Я молилась, — сказала она.

— За меня?

Она не ответила.

— Ты меня не ждала?

— Ты не должен был сюда приходить, Томми-Рэй.

— Это мой дом, — ответил он. Ее вид расстроил его больше, чем он ожидал. Странно, что после женщины с псом, после Нунция, после процессии мертвецов он мог чувствовать такую печаль и сожаление.

— Пусти меня, — сказал он. Пути назад не было. Ему уже никогда не вернуться в эту семью. К маме и Джо-Бет. Тут он вспомнил про нее.

— Где она?

— Кто?

— Джо-Бет.

— Ее нет.

— А где она?

— Не знаю.

— Не лги мне. Джо-Бет! — позвал он. — Джо-Бет!

— Если бы она и была здесь…

Томми-Рэй не дал ей закончить. Он оттолкнул ее и переступил порог.

— Джо-Бет! Это я, Томми-Рэй! Я пришел к тебе! Ты нужна мне, слышишь? Слышишь, детка?

Ну вот, он и назвал ее деткой. Еще немного, и он скажет, что готов целовать ее губы, грудь, лоно. Неважно. Это любовь, и любовь оставалась его единственной защитой от бури, и ветра, и того, что, в них таилось; и она действительно была нужна ему. Игнорируя крики мамы, он бегал из комнаты в комнату, ища ее. Везде он находил свой собственный след, и память о том, что он делал и чувствовал в этом доме, захлестнула его.

Внизу Джо-Бет не было, и он устремился наверх, заглядывая во все двери. Его комната оставалась такой же, как он ее оставил. Постель смята, шкаф открыт, полотенце валяется на полу. Стоя у двери, он вдруг осознал, что все это принадлежало мальчику, которого уже нет. Нет, Томми-Рэй, который жил, спал, мечтал, ушел навсегда. От него остались только грязь на полотенце и волосы на подушке. И все.

Слезы вдруг полились из его глаз. Как могло случиться, что он, еще неделю назад спокойно живший здесь, вдруг изменился так, что ему нет сюда возврата. На что он променял все это? Что толку быть Парнем-Смертью? Страх, мертвые кости, оскаленные черепа. А отец, что толку в нем? Он хотел сделать из него раба. Одна Джо-Бет любила его, она пыталась спасти его, говорила ему, а он не слушал. Только она могла все вернуть. Придать жизни смысл.

— Где она?

Мама стояла у подножия лестницы. Она смотрела на него, скрестив руки на груди. «Опять молится. Вечно она молится».

— Где она, мама? Я хочу ее видеть.

— Она не твоя.

— Катц! — воскликнул Томми-Рэй. — Ее забрал Катц!

— Иисус сказал: «Я есть Воскресение и Жизнь…»

— Скажи, где она, или я за себя не отвечаю!

— "…и верящий в Меня, хоть умрет…"

— Мама!

— "…но обретет жизнь вечную".

Она не закрыла входную дверь, и песчаный вихрь уже начал потихоньку забираться в дом. Он знал, что это означает. Мертвецы готовятся. Мама поглядела на дверь и в темноту снаружи. Когда она снова посмотрел на сына, ее глаза были полны слез.

— Почему ты пошел этим путем? — тихо спросила она.

— Это должно было случиться.

— Ты был таким хорошим, сынок. Таким красивым, я думала, это спасет тебя.

— Я и сейчас красивый.

Она покачала головой. Слезы катились у нее по щекам. Он оглянулся на дверь, где уже начал свистать ветер.

— Не двигайся, — сказал он ей.

— Что там? Это твой отец?

— Тебе незачем это знать.

Он поспешил вниз, чтобы закрыть дверь, но ветер уже ворвался в дом. Лампы начали мигать. Вышивки слетели со стен. Потом вылетели стекла.

— Не двигайся! — снова крикнул он, но призраки ждали слишком долго. Дверь слетела с петель и пролетела через весь холл, врезавшись в зеркало. Мертвецы завывая, ворвались в дом. Мама вскрикнула при виде их, их голодных горящих глаз, разверстых ртов, зияющих глазниц. Услышав крик, они устремились в ее направлении. Томми-Рэй еще кричал, но невидимые пальцы ветра уже вцепились в горло его матери. Он ринулся к ней, но буря подхватила его, развернула и вышвырнула за дверь. Сзади он слышал ее последний крик, после которого лопнуло единственное уцелевшее стекло. Осколки дождем осыпали его.

Но он пострадал гораздо меньше, чем дом. Оказавшись во дворе, он оглянулся и увидел, что ветер гуляет по комнатам, ломая и разбивая там все, что только можно. На фасаде появились трещины; земля у стены разверзлась, словно оттуда рвались новые мертвецы на подмогу. Он поглядел на машину, боясь, что и она не уцелела. Но машина стояла на месте. Он побежал к ней, когда дом затрясся и начал с треском разваливаться. Даже если мама осталась жива и теперь звала его, он ничего не слышал в этом грохоте.

Рыдая, он залез в машину. Когда он заводил ее, начал повторять даже не сознавая этого: «Я есть Воскресение и Жизнь…»