Явка в Копенгагене: Записки нелегала

— Минут десять тому назад был отмечен всплеск активности в полицейском эфире. Появились машины с детьми в районе посольства и торгпредства. Кажется, мы только-только успели проскочить.

Пришел товарищ по имени Виктор, занимавший с женой и двенадцатилетней дочкой однокомнатную квартиру напротив. Вместе с Георгием они разъяснили нам, как вести себя в случае возникновения чрезвычайной ситуации: быстро перейти в квартиру Виктора. Виктор дал нам два газовых баллончика и показал, как с ними обращаться. Хотя я сомневался, чтобы они нам помогли в кризисной ситуации. Он показал нам потайную кнопку, которой можно было вызвать дежурного коменданта.

В холодильнике были кое-какие продукты. Кое-что принесла жена Виктора из своих запасов. Поужинав и уложив детей, мы сели за стол и написали текст радиограммы в Центр, в которой в сжатом виде изложили события, последовавшие после нашего ареста, а также версию о том, что арест произошел в результате предательства. Ночью почти не спали. По улице раза два промчались, завывая сиренами, пожарные машины. Потом полицейские машины с синими мигалками. Было тревожно. Дети спали. Мы же то и дело подходили к окну.

Утром зашел Виктор, спросил, как нам спалось на новом месте. Ответили, что неважно. Особенно когда у дома вдруг притормозили пожарные. Он сказал нам, что через окно с помощью мобильной пожарной лестницы к нам можно довольно легко проникнуть, но это вряд ли реально, учитывая сложившийся в это время уровень советско-американских отношений. Готовилась встреча на высшем уровне между лидерами двух крупнейших держав.

В полдень пришел Вячеслав, работавший по линии «С». Он принес шифрограмму из Центра. Центр поздравлял нас с удачным уходом от противника; по изложенной нами версии предательства принимаются меры; вопрос нашего возвращения домой обсуждается на правительственном уровне и вскоре будет решен.

Мы сели за отчет, отрабатывая перечень вопросов, интересовавших Центр: что, где, когда, как все это случилось.

На следующий день Вячеслав рассказал нам следующее. Вопрос о нашем возвращении домой был запущен в высокие инстанции. Посол А. Ф. Добрынин звонил Киссинджеру. Вот примерное содержание их разговора со слов Вячеслава.

— Господин Киссинджер, я звоню по поручению Председателя Президиума Верховного Совета СССР господина Подгорного. Он просит вашего содействия, чтобы переправить на Родину одну советскую семью: муж, жена и двое детей.

— Да? И что же это за семья?

— Вы знаете, я думаю, мистер Хелмс[51] вас сможет лучше меня проинформировать по этому вопросу.

— Это что, ваши шпионы, что ли?

— Ну, зачем же так, господин Киссинджер? Мы этим не занимаемся, вы же знаете.

— Да, да, я совсем забыл. Хорошо. Я сделаю все, что в моих силах.

— Буду вам весьма признателен.

Генри Киссинджер, человек, обладавший большим чувством юмора, после этого разговора, по-видимому, (опять же со слов Вячеслава), тут же поднял трубку и набрал номер директора ЦРУ Ричарда Хелмса. Между двумя высокими государственными мужами мог иметь место следующий разговор:

— Хэлло, Рич! Как поживаешь?

— Хорошо, Генри, твоими молитвами.

— Рич, ты мне ничего не хочешь сказать?

После паузы:

— Смотря что ты имеешь в виду.

— Я имею в виду эту русскую парочку с двумя детьми, которую ты каким-то образом умудрился потерять.

— Ты хочешь сказать, что ты их нашел?

— Именно это я хочу тебе сказать, дорогой Рич. Только что звонил русский посол. Он просит содействия возвращению домой этой семьи, неизвестно как оказавшейся в нашей стране.

— Чем же я могу помочь?

— Не мешай переправить их домой вполне легальным путем. За них просит сам мистер Подгорный.[52]

— Но ты же должен понимать…

— Рич, никаких «но»! Я занят подготовкой важного визита нашего президента в Москву и не хочу, чтобы ты мне вставлял палки в колеса. Сегодня я буду у Никсона, и у нас будет разговор и на эту тему. Так как, Рич?

Пауза.

— О’кей. Генри. Пусть будет по-твоему.

— Спасибо, Рич. Другого ответа я от тебя и не ждал. Долг платежом красен. Бывай.

Разговор этот был, надо полагать, чистым вымыслом Вячеслава, а с другой стороны… кто знает?

Прошла неделя, затем вторая. Из квартиры мы никуда не выходили. Один только раз, в воскресенье, мы спустились в кинозал, расположенный в подвальном помещении. Там было много наших детей. Крутили «Бременских музыкантов» и первые серии «Ну, погоди!». Наши девочки были в восторге, хотя по-русски не понимали ни единого слова.

Нам выделили небольшую сумму денег, и наши товарищи купили кое-что из одежды, поскольку у нас было только то, в чем пришли. Некоторые покупки сделали в нашем магазине, расположенном в подвальном помещении. Купили также проигрыватель и несколько пластинок для детей с песенками и сказками на английском языке, так что девочки с утра до вечера слушали пластинки. Детские телевизионные программы в США идут с шести утра и до десяти вечера. Раннее утро. На улице еще темно, мы еще спим, а наши дети уже сидят перед телевизором и смотрят мультики.