Явка в Копенгагене: Записки нелегала

«Ерунда это все, — сказал он. — Вы — мои хорошие клиенты, а это — главное».

— Видишь, какие люди, — сказал я жене. — А ты их ворота не уважаешь, к тому же весь квартал небось разбудила.

Мы все же пригласили обоих братьев отужинать в нашем ресторане вместе со своими семьями.

Вскоре мы сняли домик с садом в Оливосе, где наш ребенок мог целыми днями находиться на свежем воздухе.

Круг наших клиентов постоянно расширялся. Стали появляться и миллионеры. Однажды суховатый, благообразный, с роскошной седой шевелюрой старичок, внимательно наблюдавший за пашей работой, потягивая свой мартини (а просидел оп у нас целый вечер), рассчитываясь, сделал мне на полном серьезе предложение:

— А знаете что? Вы не хотели бы организовать где-нибудь в хорошем месте ресторан «Романофф» с русской кухней?

Я внутренне насторожился. Неужели мы чем-то себя выдали? Откуда такое предложение? И именно «русская кухня»?

Выдержав взгляд его старческих голубых глаз, я как можно спокойнее и даже безразлично ответил ему:

— Вы полагаете, сеньор, что мы что-нибудь смыслим в русской кухне?

— Э-э, пустое, махнул он рукой, — я все финансирую и организую — и поваров, и официантов. И вообще, все расходы беру на себя. Мне нравится, как вы работаете с клиентурой— вот что для меня самое главное. Обаяние! Личный контакт! — И он поднял вверх указательный палец.

— Слушай, Курт. — Подсел я за столик, где сидели Крамеры. — Этот старичок, который только что вышел, предлагает нам бизнес: создать ресторан «Романофф» с русской кухней. Он что, миллионер?

— О, этот старичок очень богат. Когда-то он владел ночным клубом на авениде Сан-Мартин. Сейчас он не у дел, но, видно, душа болит, хочется снова заняться делом. А сам он из венгров.

Биф-фондю, как, впрочем, и кейзе-фондю— это истинно швейцарские национальные блюда. На стол подается сверкающая медью кастрюлька с кипящим маслом, установленная на подставке со спиртовой горелкой для подогрева. Кусочки Сырой и подсушенной на полотенце говядины, нарезанной кубиками, как правило вырезки, поддеваются особой вилочкой, и каждый сам себе поджаривает их в кипящем масле. Все это запивается добрым красным вином. Но это — в Швейцарии. Мы пробовали это блюдо, когда были в Швейцарии, оно нам очень поправилось, и мы решили попробовать здесь.

В стране мяса, коей является Аргентина, внедрение этого блюда в нашем заведении началось с конфуза. Пришел как-то с приятелем наш добрый старый клиент, лысый смуглый господин, владелец мукомольного предприятия, и попросил чего-нибудь такого-этакого, чего он еще никогда у нас не пробовал. «Веста» и предложила ему биф-фондю, сопроводив соответствующей рекламой. И то ли масло было не то, то ли мясо недостаточно подсушено, и на нем оставались капельки воды, но когда наш клиент решил попробовать невиданное доселе блюдо и погрузил кусочек мяса в кипящее масло, из кастрюли страшно зафырчало, зашипело и брызнуло ему кипящим маслом на лысину. Пришлось «Весте», сглаживая ситуацию, мгновенно вытереть салфеткой его полированную лысину и поставить от хозяев бутылку доброго вина за нанесенный физический ущерб. Среди всеобщего хохота клиенты все же доели поданное блюдо. Но впоследствии от него пришлось отказаться, так как в отношении выбора мясных блюд аргентинцы довольно консервативны.

Клиенты были у нас самые разные. Одни пили мало, другие помногу, третьи напивались до чертиков.

Бывший артиллерийский капитан рейха часто навещал нас. Он приезжал на маленьком «фиате», в котором с трудом помещался.

Воевал он под Москвой, Сталинградом и Курском. Несколько раз был ранен. О русских солдатах отзывался положительно. «Намяли там нам бока изрядно, — говаривал этот еще физически крепкий отставной вояка, ныне преуспевающий бизнесмен. — И поделом нам, идиотам! А вот как приехали мы сюда после войны, так те, кто здесь всю войну под бабьими юбками отсиживались, нас еще посмели упрекать, что мы плохо воевали и потому-де погубили светлую нацистскую идею. Да пропади она пропадом, эта идея! Они здесь мясом обжирались, тогда как мы кормили вшей в окопах! Ну, мы, фронтовики, конечно же не раз били им морду. Это сейчас уже все успокоилось, а раньше, бывало, ни одна пирушка не обходилась без мордобоя. Начинали драться в ресторане, продолжали на улице, а заканчивали в полицейском участке».

Заходил к нам и бывший офицер-десантник со своей женой. «Прыгал я на остров Крит, на Афины, десантировался в Ливии, во Франции воевал, прошел всю Европу, бил англичан под Дюнкерком. Имею много боевых наград. Но вот— начали кампанию против России, и тут цивилизация закончилась, началось форменное варварство, а не война. Какая уж там война?! Ни мы, ни русские никаких правил ведения войны не соблюдали. А русские, так те вдобавок вообще колошматили нас днем и ночью, прямо ужас какой-то! Там, под Курском, и закончилась для меня война — ранили в ногу, после госпиталя демобилизовали, а после войны с женой сюда вот перебрались. Здесь спокойнее. Дочь вот растет. Уже машину учится водить».