Явь

Переговоры между горожанами и лесовиками были в самом разгаре, когда полог шатра открылся и две очаровательные девушки внесли подносы с питьем. В кой другой час все присутствующие мужчины бы оценили красоту обслуживающих их девушек, проводили бы глазами стройные ноги, упругие ягодицы и груди, упакованные в облегающие комбинезоны, но только не сегодня и не сейчас. Накалу страстей, царящему в шатре для переговоров, не было эпитета. Все существующие слова и общеупотребительные выражения не могли передать всей бури эмоций, бушующей под тонким материалом шатра.

– И почему это ваши войска должны быть центральным ядром объединенной армии? – багровея от переполняющих эмоций, почти кричал Пересвет Святославович. – Чем мои соколики хуже?

– Да пойми ты, дубина стоеросовая, – уже который раз объяснял Илья Муромцев, – не хуже, но и не лучше. Тут дело в особенностях тактики и доспехов. Вот у тебя центр при атаке кто обычно заполняет?

– Тяжелая пехота.

– Вот, – резюмировал министр обороны Города, – а у нас таких парней поболее вашего будет. И как, разрешите вас спросить, ваши люди должны быть ядром, если ваших в этом самом ядре будет меньшинство? Да и притом мои люди умеют сражаться в строю, что и нужно для центрального ядра из тяжелых пехотинцев, я же не претендую на лавры ваших охотников, которым равных ни в Лесу, ни в Городе нет.

– Ладно, про численность я с вами согласен, – со скрипом соглашаясь, кивнул воевода китежский, – но доспехи то тут при чем?

– А при том, – устало выдохнул Илья Муромцев, – наши и ваши доспехи изначально спроектированы на одной основе, стандартного тяжелого бронекостюма первых переселенцев, но и вы, и мы чуток их модернизировали. Ваши костюмы менее бронированы, зато за счет этого чуть быстрее и маневренней первоосновных. Наши же наоборот. Нам не нужно рваться к противнику, он сам к нашим стенам придет. От этого наши тяжелые доспехи потеряли маневренность и скорость, взамен приобрели большее бронирование и возможность навесить более тяжелое вооружение. Объяснять нужно, почему наши парни с неповоротливыми доспехами должны быть в центре?

– Нет, спасибо, как-нибудь уж сам пойму, что центру нужно стойко выносить все атаки, а более мобильные группы должны атаковать по флангам.

– Вот именно поэтому основной центр будет за нами, ваши по флангам, далее разворачиваем в таком же порядке среднюю пехоту. Здесь так же, ибо у вас все доспехи более мобильные, а у нас лучше защищены. Ну а далее я вывожу своих парней в легкой броне отдельно поддержкой основным войска своей мобильностью. – продолжал Илья Муромцев.

– Мои охотники привычны биться под прикрытием в режиме мимикрии, и я не буду их переучивать, – вставил свое слово Пересвет Святославович.

– Хорошо, – кивнул министр обороны Города, – теперь давайте приступим к разрешению наших вечных территориальных споров и притязаний.

Тут выяснения затянулись. Территории – это вам не построение, тут за каждый маломальский кусок обычно споры идут не на жизнь, а на смерть. Уступать территорию обычно никто не намерен по своей воле. Хотя что было делить горожанам, сидящим почти всегда в своем Городе и выжигающим вокруг своего Города Лес на два километра вокруг, с лесовиками, для которых Лес был и домом, и крепостью, а эти пять километров вокруг Города особой роли для них не играли. Но горожане хотели непременно указать в договоре на полное запрещение находиться на их территории без приглашения и тем более без их ведома.

Много еще о чем спорили, за один день договориться не сумели, остановило споры одно событие. На следующий день, не то, чтобы ранним утром, но не днем еще, дежурившая группа Кия встретила в Лесу одинокого путника.

– Да, – ответил по закрытому каналу Пересвет Святославович, – слушаю.

Он хоть и был главным воеводой Китежа, и такие мелочи его не должны были лично касаться, но охрана периметра и вообще переговоров с горожанами была его ответственностью. А потому он предпочитал контролировать все сам и собирал информацию лично, чтоб ни крупицы не потерять при передаче докладов от младшего к старшему по всей цепочке.

– Сударь главный воевода Пересвет Святославович, – докладывал лично Кий, – на нас тут Древослав вышел собственной персоной, говорит, будто является посланником Кащея и у него для вас с городским воеводой есть послание.

– Кто вышел? – не понял воевода. – Леший?

– Не, не леший. Древослав, – объяснял сотник, – Он у нас в Юшковце был колдуном знатным, а потом со многими к Кащею на службу подался.

– О, как, – хмыкнул Пересвет Святославович, – ну веди его сюда, мы законы знаем, парламентеров не трогаем, даже если они от Кащея к нам приходят.

Не дожидаясь, когда сотник оборвет связь, как положено докладывающему, воевода сам выключился, но сразу открыл другой канал.