Яцхен

– Известно ли тебе, что уныние лишь по случайности не вошло в число смертных грехов? – сурово спросил дю Шевуа. – Нам не требуется истреблять всех этих несчастных. И если поможет Господь, то и не придется.

– Это в смысле?.. – не понял.

– Известно ли тебе, что сегодня за день?

– М-м-м… Воскресенье вроде?..

– А число?

– Двадцать… или тридцать… блин, я со счета давно сбился.

– Двадцать девятое июня. День святых апостолов Петра и Павла. Праздничный день.

– Угу. Здорово. Давайте тогда праздновать, что ли?

– Не юродствуй. Помнишь ли, что я рассказывал о том, как сам некогда был болен шатиризмом?

– Приблизительно.

– Помнишь, что я говорил насчет того, что человека, еще не обратившегося в полного шатира, можно исцелить? Как меня исцелили.

– Помню.

– А известно ли тебе, как это делается?

– Нет, об этом речь не заходила. И как?..

– Всего-навсего обычная индульгенция. Отпущение грехов. Шатиризм – это такая болезнь, которая взрастает на твоих собственных поступках и деяниях. Чем их больше, тем легче шатиру тебя поглотить и занять твое место. Грехи – та лазейка, которая дает демону власть над человеком. А безгрешная душа неподвластна нечистой силе. Именно так в свое время исцелили меня – отпустили грехи. Когда душа очищается, шатир отступает прочь, лишаясь лакомой пищи. Так можно исцелить и других.

– Круто! – оценил я. – Значит, еще не все потеряно?

– Не все. Тех, кто еще не превратился, еще можно вернуть обратно.

– Только вот проблема в том, что их до хрена и больше… Замонаетесь каждому персонально грехи отпускать…

– А каждому персонально и не надо. Папа – наместник Господа на земле. В его руках ключи Царствия Небесного. Что он свяжет на земле, то будет связано и на небесах, что он разрешит на земле, то будет разрешено и на небесах. А сегодня еще и праздничный день. Если объявить всему народу общую индульгенцию, это очистит души и изгонит из них бесов.

Я почувствовал резкое облегчение. Не все, значит, потеряно. Пазузу еще можно будет показать ядреный кукиш.

– Тогда чего ждем-то?! – возмутился я. – Давайте быстрее уже!

– Не все так просто, рожа демонская! – вспылил кардинал. – Думаешь, это тебе детские игрушки?! Раз-два, волшебный стишок прочитал – и готово?! Чтобы выдать индульгенцию целому городу, Его Святейшеству вначале нужно полностью очиститься самому. Сейчас он молится в надежде на озарение. И мы даже приблизительно не знаем, как долго это продлится. И именно поэтому я тебя сюда и позвал.

– Слушаю.

– Ни одна тварь и близко не должна подойти к собору, пока Его Святейшество не будет полностью готов. Понял? Мы должны выиграть время. Любой ценой.

Чего ж тут непонятного? Выглянув из собора, я понял, что выиграть время действительно жизненно важно. На ватиканский холм надвигается целая армия шатиров – их уже сотни. Двухметровые уроды с глазами навыкате прут, как прибойная волна.

Однако в их действиях появилась некая упорядоченность. Это не просто тупая звериная орда – монстры выстраиваются в шеренги, почти как настоящие солдаты. Ими словно кто-то управляет… хотя почему словно? Ими действительно управляют, и нетрудно догадаться – кто. Пазузу решил попробовать себя в роли главнокомандующего.

И он явно собирается стереть Ватикан с лица земли.

Ополчение тоже выстраивается колоннами. Брат Ральф кутается в рясу, раздает всем сухие указания. Осуществляет общее руководство. Огров разделил на две части и отправил на фланги, из цвергов сформировал центральную защитную линию, эльфийских лучников выдвинул вперед, рыцарскую конницу отдал на попечение королю Гастону.

Французский король сейчас рядом с боевым конем, в окружении лучших своих рыцарей. Стоит на коленях, воткнув меч в землю так, что тот стал подобием креста. Сложив молитвенно руки, читает вслух надпись, серебром выгравированную на клинке.

– Во Имя Спасителя нашего, Господа Вселенной, – тихо прочел король Гастон. – Во Имя Матери Иисуса. Во имя Иисуса Всемогущего, Сына Бога. Спаситель.

Дочитав молитву, король-рыцарь благоговейно коснулся губами навершия рукояти. Наверное, у него там и в самом деле какая-то святыня. Чьи-то мощи.

Выдернув меч из земли, Гастон Первый позволил себе улыбнуться. Приблизил лицо вплотную к рукояти и прошептал так тихо, что даже я услышал с превеликим трудом:

– Не подведи меня и в этом бою, хорошо?

Король Гастон не единственный здесь, кто читает молитву. Кардинал дю Шевуа тоже громко вещает:

– Наконец, братия мои, укрепляйтесь Господом и могуществом силы Его. Облекитесь во всеоружие Божие, чтобы вам можно было стать против козней диавольских, потому что наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных. Для сего примите всеоружие Божие, дабы вы могли противостать в день злой и, все преодолев, устоять. Итак, станьте, препоясав чресла ваши истиною и облекшись в броню праведности, и обув ноги в готовность благовествовать мир; а паче всего возьмите щит веры, которым возможете угасить все раскаленные стрелы лукавого; и шлем спасения возьмите, и меч духовный, который есть Слово Божие.