Яцхен

Я скептически осмотрел «упряжь». У маллахулов она заключается в кожаном ремне, обвязанном вокруг горба, деревянных «стременах», куда ставят ноги (при беге маллахул так машет коленями, что обязательно задевает всадника, если тот развешивает ноги где попало), наглухо связывающей клюв уздечке (маллахулы больно кусаются) и поводьях.

– Молодец, – скупо похвалил я конюха, залезая в седло.

Тощие Всадники Ночи служат укротителями почти по всему Лэнгу – никто лучше них не умеет обращаться с животными. Внешность у них не слишком привлекательная – но ничего, получше многих. Просто они действительно тощие, как человек на последней стадии дистрофии, кожа иссиня-черная, волос нет совсем, голова очень велика в затылочной части, вместо носа две узкие прорези, а длинные острые зубы выпирают изо рта. Вооружены копьехлыстом – это своего рода острога, но к острию крепится длинный тонкий бич.

Хотя в драке от этих созданий проку чуть – даже обычный смертный человек вполне может одолеть Тощего Всадника Ночи. Не голыми руками, понятно.

Да и скакуны у них не тянут на боевых зверей. Это йорг-йорги – уродцы, похожие на помесь паука и страуса. Плешивая башка грифа с заостренным клювом почти такая же, как у маллахула, и ноги изогнуты точно так же – буквой «М». Но этих ног всего две, а туловище маленькое и склизкое. Никакой чешуи нет даже в намеке – у йорг-йоргов хитиновые панцири. Двигаются они довольно быстро, но крайне хилые, могут поднять только очень незначительный груз. Вроде Тощего Всадника Ночи.

Я далеко не сразу совладал с управлением своим мустангом. Тварь мгновенно почувствовала неопытного наездника и начала своевольничать. Пришлось показать ей, что хотя наездник из меня и хреновый, но зато когтей – уйма, и царапаться я умею очень больно. Так, чуть-чуть подогрел ее сзади, как в Индии кололи слонов.

Если, конечно, это она, а не он – забыл спросить, какого пола моя кобыла. Думаю, все-таки женского – самцы маллахулов вроде бы малость покрупнее.

Лапы маллахула двигались с легким «туф-туф-туф», неся вперед уродливое тело и меня на нем. Сначала передняя правая и средняя левая, потом средняя правая и задняя левая, и последними задняя правая и передняя левая. Он делал крошечные шаги, но с такой частотой, что скорость получалась вполне приличная. Минут через десять я развернулся в седле – мой замок уже скрылся за ледяной иглой. Я обратился к направлению, разыскивая Ирем. В Лэнге не так-то просто ориентироваться – здесь нет магнитного полюса, и компас не работает. Существуют карты, но они очень неточны. Хотя в этом мире не слишком много населенных пунктов – большая часть Лэнга мертва и пустынна.

Маллахул неутомимо шел на юго-восток – прямо к Ирему. От моего замка до единственного крупного города Лэнга шестьсот километров с гаком – как от Москвы до Казани. На крыльях я преодолеваю это расстояние всего за полтора часа, но сейчас путешествие обещает затянуться часов на десять, если не на одиннадцать. Маллахул – шустрое животное, но все-таки животное, а не гоночный автомобиль. Так что…

Хотя что я несу – какие десять часов? По меньшей мере вдвое больше! Шестьсот километров – это если двигаться по воздуху, напрямик, а вот по земле… В Лэнге чрезвычайно неровный ландшафт – вулканы, ледяные и каменные пики, рвы, овраги, пропасти, древние развалины (их тут тоже хватает, поверьте!)… Да и почва здесь далека от гладенького асфальта европейских шоссе. Строго говоря, тут вообще не существует дорог – только направления. Поэтому ничего удивительного, что у большинства ездовых животных Лэнга ноги оканчиваются чем-то вроде костяных игл – мягкие лапы и даже копыта тут неудобны.

Путешествовать по Лэнгу неприятно и очень опасно. Мне еще ладно – большинство здешних обитателей держатся от меня подальше. Чтобы кто-то напал на архидемона, этот кто-то должен быть смертельно оголодавшим или абсолютно бесстрашным отморозком.

Но вот раб и даже одинокий Надзиратель, оказавшийся далеко от родных мест, рискует пойти к кому-нибудь на корм. Тут хватает диких тварей, да и разумные существа не гнушаются кушать себе подобных. Жители Лэнга без зазрения совести пожирают даже собственных детей.

Вот – отличная иллюстрация. Небольшая стая лярв. Смешное название? Да, я тоже сначала так думал. Потом выяснил, что наше ругательство «лярва» – лишь отголосок, память об этих тварях, некогда водившихся и на Земле.

Лярвы вдвое больше человека, похожи на огромных личинок майского жука, но с шестью ногами, крайне нечистоплотны и ужасно воняют. В Лэнге занимают экологическую нишу гиен – питаются в основном падалью. Однако собравшись стаей, могут напасть и на живую добычу, да и одинокая лярва, оголодав, становится очень опасной.

Хотя они чрезвычайно трусливы – лярву можно отогнать просто громким криком. Но именно отогнать, а не прогнать – она не уйдет, а всего лишь отдалится на безопасное расстояние. И будет преследовать тебя до тех пор, пока не выдастся удобный момент.