Яцхен

– Очень надеюсь, шо у скором времени увижу вас в нашей, значить, рабоче-крестьянской партии, товарищ Бритва! – не понял сарказма Щученко.

– А я очень надеюсь, что не увидите… – вполголоса пробормотал я. – Ну что, Ирочка, покажете мне, где тут основные достопримечательности?

Ира тем временем перелистывала путеводитель, напряженно шевеля губами. Освежала в памяти слегка подзабытую информацию.

Насколько я понял, прошлогоднюю курсовую она практически полностью скатала с этого самого путеводителя. Ну а какой нормальный студент будет трудиться сам? Она все же хоть какую-то работу проделала, а в моем мире, обладающем такой прелестью, как Интернет, будущие кандидаты и доценты просто рыщут по сайтам и с невинными лицами распечатывают готовый реферат на любую тему. Один из мелких недостатков технического прогресса. Чрезмерно порой расслабляет.

– Самое интересное в нашем музее – это… – наморщила лоб она.

– …буфеть! – окончил полковник, барабаня в дверь с надписью «УФЕТ». Первая буква отвалилась. – А шо не открывають?

– Так ночь на дворе, – пожала плечами Ира. – Товарищ полковник, а может, потом поедим?

– Нет, поедим мы сейчас! – поддержал я полковника. – Я голодный, как не знаю кто!

– Я знаю! Як я! – обрадовался поддержке Щученко. – Именем КПСС, немедленно открыть дверь! Усю ответственность беру на себя!

– Угу. Сейчас сделаем, – выпустил когти я. Разрезать все подряд на ленточки – это же смысл моей жизни!

Дверь неожиданно открылась, и я замер с поднятыми руками. Оттуда выглянула еще вполне миловидная тетя лет сорока и сварливо поинтересовалась:

– Чего надо?

Я задумался. Реакция выглядела неестественно. Представьте себя на месте этой женщины – вы открываете дверь, а снаружи трехглазое чудище с длиннющими когтями. И оно на вас замахивается (точнее, не на нее, а на дверь, но это же только я знаю). Ваша реакция?

На выбор – упасть в обморок, закричать, убежать, стукнуть чем-нибудь потяжелее. Но уж никак не та, что мы пронаблюдали.

– Здравствуйте, товарищ буфетчица! – жизнерадостно выставил вперед пузо Щученко. – Буфеть нам, значить, откройте, а то мы шо-то подзакусить собрались!

– Разбежался, толстопузый, – неодобрительно посмотрела на него буфетчица. – Полночь на часах, все спят давно! Иди-иди отсюда, а то милицию вызову! Ишь, напьются до зеленых чертей и лезут, и лезут, прямо спасу от вас нет…

Она с сомнением посмотрела на меня, а потом продолжила:

– Это же надо так налакаться – даже я твоего черта вижу! Чего уставился, хвостатый?

– Да я вроде как не глюк… – с некоторым сомнением пощупал хвост я. А вдруг?

– Кому сказано – иди отсюда, пьянь! Проспись сначала, а утром в буфет приходи! Милицию вызову!

– А я, значить, из КГБ! – отпарировал полковник. – А КГБ старше всяких там мурзиков, ясно вам, товарищ буфетчица? Фамилия ваша как? Вы органам-то, значить, не препятствовайте, а то живо дело заведем!

– Теть Алла, да это я, Ира, помните? – вмешалась наша экскурсоводша. – Сапрыкина которая.

– Ирка? Ты, что ли? – прищурилась тетка. Она достала из кармана передника очки в черепаховой оправе, надела их и внимательно осмотрела с ног до головы Иру, полковника и меня. Меня особенно внимательно – по-моему, начала подозревать, что я не галлюцинация. – Ты чего на ночь глядя заявилась? А это кто с тобой?

– Полковник, значить, Щученко! – молодцевато подкрутил ус бравый гебист, свободной рукой вытирая лысину платком. – Сопровождаю гостя из-за рубежа в осмотрении наших советских произведений искусств! Гость устал, желаеть, значить, перекусить с дороги! Немедленно оказать помощь в накормлении гостя! Отказ расценивается як сопротивление органам государственной безопасности и карается по справедливым советским законам! Расстрелом.

Буфетчица смерила меня недоверчивым взглядом. Похоже, ей все еще не верилось, что я настоящий. Потом она лениво пожала плечами и сообщила:

– Хотите есть – приходите утром. А в полночь я сплю.

– Товарищ буфетчица, шо це за преступные разговоры?! – насупился полковник. – Немедленно выполнить распоряжение полковника, значить, КГБ! Це есть настойчивая просьба, оформленная в виде приказа!

– А ложила я на твое КГБ, – равнодушно зевнула тетя. – Вас много, а я одна, всех накорми, напои, спать уложи… Пистолетом махать – дело нехитрое, а вот ты попробуй, накорми пятьсот голодных студентов, когда они всем институтом в музей припрутся! Попробуй-ка!

– Товарищ буфетчица, я на вас музейному директору ябедную, значить, бумагу накатаю! – уже осторожнее пригрозил слегка стушевавшийся полковник.

– Да пожалуйста! – хохотнула тетя. – Сейчас вот разбужу его, и жалуйтесь, сколько хотите. Ва-а-ась!!! – заорала она в приоткрытую дверь.

– Аллочка, ну куда ты пропала? – донеслось оттуда. – Пошли их на [цензура] и иди обратно!

– Блин, это музей или общежитие?! – возмутился я.