– Нет. На Кладбище Шаманов есть теплые целебные ключи. Схожу туда пару раз – и все пройдет.
– Корни попутно…
– Да помню я про твои корни, помню. Тут другое дело есть. Пока тебе одному говорю, держи себя осторожнее и с шаманом, и с Посвященным.
– Они все-таки могут быть хулгу? – недоуменно спросил охотник.
– Они люди. Но зреет у меня мысль, что неспроста хулгу появился.
Ястреб остановился. Поднял глаза вверх, посмотрел в лицо Рыси. Та сняла личину и озирала окрестности, глубоко задумавшись.
– Ничего не понимаю.
– Я тоже, – похлопала она Ястреба по плечу и сказала, чтобы шел дальше.
Они некоторое время молчали, но едва Ястреб начал заворачивать в сторону реки, где был остров Рыси, та внезапно попросила идти к месту столкновения хулгу с Посвященными.
Через некоторое время они добрались до полянки у разрушенного моста. Тут Рысь соскочила со спины Ястреба, откуда только силы взялись – сразу же принялась нарезать круги по месту боя, расспрашивая у охотника, где и что было раньше.
Люди из рода Орла похоронили Посвященных здесь же – собственное родовое кладбище было для чужаков запретным. Хоронили быстро, торопясь поскорее уйти с этого нехорошего места. А что оно нехорошее, видно простым взглядом: вокруг так и осталась пыльная угольная чернота, что прилипала к ногам, если пройдешь по ней.
Ястреб внезапно вздрогнул.
– Слушай, а эти, мертвые Посвященные… они…
– Вот это самое интересное в истории, – кивнула Рысь, с полуслова поняв, что он испугался, как бы Посвященные не поднялись со своих могил. – Посвященные заповедуют души Мруне, и никто их тела после смерти не может взять для своих нужд. Ни хулгу, ни злые духи. Но сегодня ночью ко мне в дом приплыл на бревне один из Посвященных. Мертвяк.
– Это был не настоящий Посвященный, так? – догадался Ястреб.
Про подробности схватки Рыси с мертвяком он не стал расспрашивать. Раз она тут и вполне живая, значит, схватка прошла успешно. Еще немного поразмышляв, охотник добавил:
– Наверное, одной очень скучно жить, да и опасно. Без надежного мужчины рядом.
– И что ты предлагаешь? – в упор спросила Рысь. Ястреб слегка замялся. Тогда она весело засмеялась и пошла к берегу.
– Я не напрашивался к тебе в дом жить! – беспомощно крикнул Ястреб ей в спину. – Ты так-то девка видная, умная и вообще красавица, даром что волосы порезанные! Но у меня мать больная лежит, не до переселений, и вообще – ты же островной дух!
– И чего если даже дух? – искренне удивилась Рысь, так и не обернувшись.
– Как это чего? – удивился Ястреб. – Знаешь, сколько у нас историй ходит про охотников, которые с духами любились, а потом у них рождались разные чудища?!
Он заметил, что говорит в пустоту: Рысь спустилась по тропке и пропала из вида у самого берега. Ястреб окликнул ее, она не отозвалась. Ястреб подошел ближе и заметил ее спину у самой кромки воды.
– Чего, обиделась, что ли? – осторожно спросил.
– Ты что-то сказал? Не слышала, – отозвалась Рысь. – Ага, это забавно.
Она победно выпрямилась и указала на подножие моста.
– Видишь?
– Вижу. Моста нет.
– Сюда смотри, охотник. Следы видишь?
Ястреб внимательнее вгляделся в место, указанное Рысью, и сразу понял, что она имеет в виду.
– Мост не сам упал, – догадался он. – Его подрыли.
2.
На следующий день Ястреб с утра по привычке поднялся и ушел на охоту, побродил по округе, ничего не добыл, впрочем, особо его дичь не интересовала. И когда на тропе попался зазевавшийся барсук, Ястреб просто пнул его в сторону, чтобы не мешался.
Ноги принесли его к острову Рыси. Сама она сидела на берегу и ловила рыбу с помощью удочки. Наживкой служили куски тайменя: чешую она с него сняла, не пропадать же мясу. Наживка была наколота на костяной крючок, который в свою очередь крепился на конце длинной лески из конского волоса. А чтобы кидать ее подальше и быстро выдергивать, другой конец лески был привязан к длинной ивовой ветке. Болтая ногами над обрывом, Рысь аккуратно закидывала наживку рядом с двумя валунами, торчавшими из воды лишь верхней частью.
Ястреб, не здороваясь, присел рядом и с интересом посмотрел на занятие Рыси. Рыбаки селения обычно ловили на сети или гарпун. А вот так, столь мудреной снастью, никто даже не пробовал. Хотя, казалось бы – взять прут подлиннее и скрутить лесу покрепче. Рыба глупа и бестолкова, торопливо жрет все подряд, боясь, что еду украдут другие рыбы, и потому легко станет добычей умного человека. Или островного духа.
– Сама придумала?
– Нет, конечно. Горные люди. Они иногда приходят на Кладбище Шаманов с той стороны долины, там, где перевал.
Ястреб повалился спиной на мягкую траву, подставляя тело яркому солнцу.
– Какие они, горные люди?
– Да как и все, только ноги у них врастопырку, ходят, будто промежность натерли. И очень широкие в плечах.
– Я не об этом. Я про повадки.
– Рисовать любят. Пожрать любят. Ленивые донельзя.
– Да уж. Только лентяи могли придумать такую занятную штуку для рыбалки. Лишь бы в воде не мокнуть.
Рысь пожала плечами и философски ответила: