Яшмовая трость

— Досадно только, что живопись очень попорчена и на ней недостает одной фигуры. Кажется, это случилось лет двадцать тому назад. Стена не то треснула, не то облупилась. Эти венецианцы так небрежны, и к тому же граф давно не жил в своем дворце!

Мы пришли во дворец Гриманелли. Он находится в Сан-Стазе, совсем неподалеку от Большого Канала. Сторож провел нас наверх.

Фреска Лонги занимала целый простенок галереи. На ней были изображены люди, сидящие за карточными столами. В середине было, в самом деле, большое белое пятно.

Тогда я вспомнил. Здесь помещалось когда-то изображение графини Барбары...

И в то время как Жюль д'Эскулак разговаривал на местном наречии со сторожем, я испытал пред лицом этого удивительного случая необыкновенное смущение и жуткое чувство. 

СОЖАЛЕНИЕ

— Итак, господин Карлоцци, решено. Вы мне пошлете это малой скоростью в Париж, по указанному мною вам адресу...

В то время как г-н де Молеон и синьор Карлоцци кончали свой разговор, гондола, где я уже расположился на черной кожаной подушке, сильно качалась между «pali»[3] на волнах, вызванных пароходиком, проехавшим по Большому Каналу. Вода, взбудораженная винтом, бурлила. На залитой ступеньке лестницы извивались мелкие влажные водоросли. На верху лестницы, в рамке морского подъезда, я видел г-на де Молеона и антиквария Карлоцци. С гондолы они казались танцующими. Позади них две мифологические статуи, Флора и Помона, вторили их различным колебаниям. На корме гондольер, своим длинным веслом как бы отбивая такт, искусно удерживал лодку у берега.

Магазин синьора Карлоцци в Венеции — один из богатейших всевозможными редкостями. В обширных залах дворца, занимаемого синьором Карлоцци в Сан-Стазе, собраны самые разнообразные предметы. Правда, не все, быть может, старинные вещи, которые вам предлагает честный Карлоцци, действительно древние, и выбор из них нужно делать осмотрительно; но, учтя это, остается несомненным, что у Карлоцци можно натолкнуться на приятные находки. Я часто видел там прекрасные куски старинных материй и стеклянные изделия с несомненными приметами подлинности. Я купил у него несколько белых фаянсовых ваз из Бассано или Удине, которые так красивы в подборе. У Карлоцци бывают также картины, рисунки и гравюры, равно как и тысячи забавных вещиц вроде лаковых шкатулок и подносов с китайскими фигурками, какие расписывали венецианцы XVIII века, украшая ими всю обстановку. У Карлоцци всегда большой выбор такой лаковой мебели, очень декоративной и очаровательной в ее безвкусии, в ее барочной и экзотической прелести. Вот почему, всякий раз, как я приезжал в Венецию, я ни за что не пропускал случая заглянуть к Карлоцци в надежде обнаружить у него что-нибудь из этой венецианской китайщины, представлявшей для меня неотразимый соблазн.

Я и в этот раз зашел к Карлоцци в расчете на какую-нибудь находку. Сезон иностранцев еще не начался, и потому магазин антиквария был почти пуст. Я уже начал свои разведки, когда вдруг на пороге одной из зал столкнулся с г-ном де Молеоном. Я был с ним знаком, встречаясь иногда в обществе, и еще на днях вечером я его видел под Прокурациями. Мы всегда раскланивались с ним молча, но на этот раз случай свел нас таким образом, что нам невозможно было не обменяться несколькими словами... Г-н де Молеон, впрочем, скорее мне нравился. Это был человек лет сорока, хороших манер и элегантной осанки, с некоторым оттенком небрежности и разочарованности.

Побеседовав несколько минут, мы продолжили совместно осмотр зал милейшего Карлоцци. Я не находил ничего себе по вкусу, когда вдруг заметил в уголку один из тех лаковых предметов, которые обычно меня привлекают. Это был колпак, покрытый красным лаком и сплошь расписанный причудливыми золотыми китайскими фигурками мелкой работы. Я обернулся к синьору Карлоцци, чтобы узнать цену, когда почувствовал, что г-н де Молеон берет меня за руку. Такая неожиданная фамильярность меня поразила, и я поглядел на г-на де Молеона с удивлением, которое еще более усилилось, когда я увидел, что он внезапно побледнел. Голос его дрожал, когда он спросил меня, не будет ли мне очень неприятно предоставить ему купить этот колпак. В его просьбе звучал оттенок тревоги, предопределивший мой ответ. Впрочем, я вовсе не собирался сам покупать эту вещь. Мне были известны цены Карлоцци, и средства мои в данный момент не позволяли мне подобного безумия.

Я не ошибся в этом отношении, но г-н де Молеон не выразил никакого протеста против преувеличенных требований антиквария. Договорившись с ним, он подошел ко мне и сказал:

— Я должен, сударь, представить вам объяснения по поводу нетактичности, которую себе позволил. Я вам изложу их, если согласитесь занять место в моей гондоле, которая отвезет вас, куда вы пожелаете.