Ящер [Anonimus Rex]

Человеческая оболочка Джудит Макбрайд достаточно симпатична, без чрезмерного великолепия. Как правило, мы, дины, стараемся не привлекать внимания к нашей фальшивой внешности и создаем одеяния, не вызывающие излишнего интереса со стороны людей: нас и так подстерегает бесчисленное множество скрытых ловушек. Была у меня одна из Орнитомимов, так она настояла на сногсшибательном облачении — формах, скажем, на 314 баллов по десятибалльной шкале, будто неудачный эксперимент стеклодува, — и в результате стала одной из самых знаменитых в мире манекенщиц, демонстрирующих купальники. Но вот, когда во время съемок в бикини на Фиджи у нее не сработала молния, все сообщество динов оказалось чуть ли не на грани кризиса. К счастью, фотограф был одним из наших и успел привести все в порядок, прежде чем заметил кто-либо из чужаков. Съемка продолжалась, как положено, крамольные негативы были уничтожены, не успев попасть в темную комнату, и мир так и не узнал, что из-под очаровательной лодыжки выступает, зарывшись в песок, зеленая трехпалая лапа, искусно скрытая камнями, морской водой и водорослями.

— Итак, — прерывает молчание Джудит, — теперь вы вернулись, чтобы поговорить об убийстве моего мужа.

— И о других материях. — Необязательно сразу переходить к Доновану Берку. Если она желает говорить о смерти Макбрайда, я еще как рад буду послушать.

— Я уже все рассказывала полиции. Сотни раз. И целому эскадрону частных детективов вроде вас, нанятых то одной, то другой компанией. Я и собственных детективов нанимала.

— И?

— И они остались с пустыми руками. Все до единого.

— Что же вы им рассказали?

Она поддерживает нашу игру:

— А газет вы не читаете?

— Нельзя доверять всему прочитанному. Почему бы вам не повторить мне то, что говорили копам?

Миссис Макбрайд глубоко вздыхает и, прежде чем начать, устраивается в кресле с широкой спинкой:

— Я рассказала им то же, что и всем остальным. Что рождественским утром я пришла в офис Раймонда, чтобы завернуть с ним подарки. Что обнаружила мужа лежащим ничком на ковре в луже крови. Что с криком выбежала на улицу. Что очнулась через час в полицейском участке, не вполне понимая, как я там очутилась и что вообще произошло. Что рыдала шесть месяцев кряду и лишь теперь нашла в себе силы откладывать слезы на вечер, когда оказываюсь в постели одна. — Нос у нее дрожит; она замолкает, переводя дыхание, и смотрит мне в глаза. — Примерно это вы хотели услышать, мистер Рубио?

Вот самый подходящий момент для соболезнований. Я снимаю шляпу, обнаружив при этом еще одно назначение моего новоприобретенного аксессуара, и говорю:

— Я глубоко сочувствую постигшей вас утрате, мадам. Мне известно, как это может быть тяжело.

Отрывистым кивком она принимает мои соболезнования, и я возвращаю шляпу на место.

— Они обшарили весь офис, — продолжает вдова, — они обшарили наш дом. Я предоставила им всю финансовую документацию — ладно, почти всю, — и никакого толку.

— Расследование… затянулось, как говорится?

— Скончалось, как говорится, — уточняет она.

— А как насчет отчета коронера?

— Что?

— У вас есть копия?

Джудит качает головой, теребит блузку.

— Думаю, копия осталась в полицейском участке.

— Надеюсь. Вы запомнили что-нибудь из отчета?

— Например?

— Например, убил вашего мужа другой дин или нет. — Эту информацию в Совет не передавали — «они над этим работают», как я слышал перед самым изгнанием из рядов, и я очень сомневаюсь, что судебные светила собрали все данные воедино за прошедшие девять месяцев.

— Я не знаю, что они там решили, но сама не верю, что на него напал дин.

— Вы так думаете или вы знаете это?

— Никто не знает, но я совершенно уверена.

— Откуда такая уверенность?

— Мне сказали, что он убит из огнестрельного оружия. Этого вам недостаточно?

Я пожимаю плечами:

— Случается, и мы носим оружие. Капоне и Элиот Несс — вот два Диплодока, именно так решавшие вопросы, сами знаете.

— Ну, так я нутром это чувствую. Мне кажется, представители вашей профессии часто действуют по наитию, разве нет?

— Если интуиция оправданна, она может стать мощным оружием, — соглашаюсь я.

— Думайте, что хотите, мистер Рубио. — Она бросает взгляд в зеркало, поправляет прическу. Джудит Макбрайд явно собирается поставить точку в разговоре. — В полдень я приглашена на обед, я не сказала?

— Мы почти закончили, — заверяю я. — Еще несколько минут, пожалуйста. У вашего мужа были враги? Дины или люди? — Ненавижу этот вопрос. Любой с такими деньжищами просто обязан иметь врагов, хотя бы потому, что в глубине души никто не любит тугие кошельки в чужих карманах.

— Разумеется у него были враги. Он был очень удачлив. В этом городе такое небезопасно.

Пора ее озадачить. Я достаю сигарету, щелчком подбрасываю ее ко рту. Пока она медленно, как в кино, летит к моим губам, словно вырвавшаяся из рук дирижерская палочка, я соображаю, что несмотря на все мои фантазии, практики здесь у меня никакой. Первый блин бьет меня по носу, и сигарета падает на пол. Очень непрофессионально. Я застенчиво ухмыляюсь и поднимаю сигарету.

Миссис Макбрайд хмурится: