Ящер-3 [Hot & sweaty rex]

— Уверен. Давай вниз. Положись на меня.

Шерман какую-то секунду медлит, а потом исчезает на лестнице, позволяя мне обойтись с Хагстремом по своему усмотрению.

Они в кладовой, где полки оклеены липкой лентой, чтобы удержать все на своих местах. Всего там восемь диносов, и Хагстрем со своей матушкой в самом конце. Их запахи схожи, а личины сконструированы согласно близкому родству. Когда я вхожу, Хагстрем принимает классическую позу, достойную любого из первоначальных «Трех Посмешищ».

— Рубио? Что с Норин?

На какое-то мгновение меня трогает, что первая его мысль о ней, но сейчас нет времени на сантименты.

— Ничего, с ней все хорошо…

— Я думал, ты уже уехал на юг. — Простое название стороны света — «юг» — Нелли произносит так, словно оно хуже любого матерного слова.

— Да, я туда поехал. — Быстро принюхиваясь, я убеждаюсь, что Шермана поблизости нет. — Вот почему я здесь.

— Не понимаю, — говорит Хагстрем.

Я киваю, затем указываю на пожилую даму справа.

— Это, должно быть, твоя матушка, — говорю я, и старушка поднимает взгляд, без особых церемоний меня рассматривая.

— Это один из твоих дружочков, Нельсон? — спрашивает она.

— Да, мама… да. Винсент, это моя мама. Мама, это Винсент.

— Он домашних печенюшек не хочет?

— Не думаю, мама. Послушай, ты побудь здесь. Я сейчас вернусь. — Ясно, что Хагстрем не хочет говорить о деле перед лицом своей святой матушки.

Мы выходим в коридор, затем оказываемся в другой, менее людной комнате, стараясь говорить потише.

— Ладно, излагай. Что ты здесь делаешь?

— Вообще-то мне предполагается тебя убить…

Коготь оказывается у меня под боком, не успеваю я произнести еще хоть слово. Я вижу, как острый кончик торчит у Хагстрема из перчатки, и слышу у себя над ухом его шумное дыхание.

— Отвали, — говорю я, слишком усталый, чтобы подбирать слова. — Если бы я собирался это сделать, думаешь, я бы тебе сказал?

Давление когтя мне в бок ослабевает, но руку Хагстрем по-прежнему держит на месте. Всюду вокруг нас люди, и Нелли изо всех сил старается не показать им своих когтей. Однако я не сомневаюсь, что при необходимости он за одну секунду меня проткнет.

— Внизу, — продолжаю я, — стоит «лексус», а в нем сидит правая рука Талларико. Шерман — тот, от которого сыром воняет.

— И который Джека убил.

— Верно. Мне предполагается доставить тебя в машину под ложным предлогом срочного возвращения к Нории, а там тебя возьмут на мушку и отвезут к пирсу.

— А там… все будет кончено? — спрашивает Хагстрем.

— Все будет кончено.

Нелли кивает, понимая, что у меня есть несколько другие планы, и его коготь медленно скользит обратно в перчатку.

— Так что мы делаем? Я рву когти?

— Нет, не годится, — говорю я ему. — Если ты сбежишь, они обвинят меня, и в конечном итоге на дне моря вместо тебя окажусь я. Мы должны повернуть ситуацию в свою пользу.

Хагстрем оглядывает собравшийся в химической лаборатории народ. На всех лицах можно подметить страх, и я задумываюсь, не охвачен ли и Нелли психозом надвигающейся бури.

— Как?

— Нас двое, — объясняю я, — а он один. Мы добираемся до пляжа и переворачиваем стол. Если повезет, выясняем, кто стучит на Дуганов.

Хагстрем кивает — он явно полон энтузиазма.

— Я даю тебе сигнал, — говорит он, — и мы его берем.

Я соглашаюсь, но предусмотрительно добавляю:

— Только до той поры мы друг друга ненавидим. Это понятно?

— Ага. — Нелли ухмыляется. — С этим я точно справлюсь…

— Ты выходишь из роли, когда называешь меня грязным раптором.

— Не беспокойся, — говорит Хагстрем. — Я уже об этом подумал.

Мы заскакиваем обратно в кладовую — сказать матушке, что Нелли ненадолго отлучится, скоро вернется, чтобы она крепко сидела на месте и ела свои печенюшки. Старушка похлопывает нас обоих по головам и усаживается на воздушный матрац, сосредоточиваясь на очередном выпуске новостей седьмого канала.

Мы спешим вниз по лестнице, покидаем территорию школы и вскоре уже играем наши роли по самый не балуй. Впрочем, тогда как мои артистические таланты вполне достойны Золотого Шара — или даже пары этих самых шаров, — Хагстрем откровенно перевирает сценарий и вообще играет через пень-колоду.

— Норин хочет меня видеть? — практически орет он, пока мы пересекаем газон у средней школы Северного Майами-Бич.

— Да-да, хочет, — отвечаю я, а затем сквозь зубы бормочу: — И не ори ты как резаный, черт побери. Не дома.