Ящер-3 [Hot & sweaty rex]

— Верно, — отвечает Хагстрем. — До имени того парня в нашей организации, который выдавал важные секреты. Парня, который сработал на Талларико, чтобы Джекки подставить.

— Отлично, — говорю я, внезапно встревоженный тем, как ББ и Хагстрем осторожно меня окружают, — и еще больше тем, что Норин остается в середине, решительно не желая встречаться со мной взглядом. — Так что он сказал?

— Он сказал, — рычит ББ, — что того парня зовут Винсент Рубио!

Внезапно я оказываюсь в грязи. Лежу на спине, колено Хагстрема давит мне на грудь, а ББ тем временем крепко держит меня за ноги. Я пытаюсь хоть как-то его лягнуть, но в результате лишь вычерпываю доброе ведро грязи, в своей попытке высвободиться нешуточно огорчая восемнадцать других экосистем. Хотя не то чтобы прямо сейчас меня это волновало — я бы охотно поубивал всех ламантинов на земном шаре, если бы таким образом смог вырваться на свободу.

— Дайте мне встать, — хриплю я.

— Забавно, — говорит Хагстрем. — Другой раптор с дерьмом в башке о том же самом просил.

Хагстрем даже не трудится снять перчатку — он просто выпускает когти наружу, и бритвенно-острые кончики легко прорезают латексовую кожу. Затем он начинает махать одним когтем у меня перед глазами, едва не задевая край моего фальшивого носа.

— Для начала я с тебя всю личину сдеру — кусок за куском, — произносит Хагстрем голосом таким ровным и спокойным, словно читает по бумажке сводку о том, что над всей Испанией небо сегодня безоблачное. — А если по случайности кусок твоей настоящей шкуры задену… что ж, не обессудь.

Чем отчаянней я стараюсь вырваться, тем глубже тону в болоте. Бесполезно — у них весь рычаг, а у меня — совсем никакого.

— Погодите секунду, — говорю я, лихорадочно пытаясь сохранить ясность мыслей. — Погодите-погодите… вы все не так поняли.

— Очень даже так мы все поняли, — скалится ББ. Но я целю не в него — я надеюсь, что стоящая в двадцати футах отсюда Норин меня слышит. Если у меня еще и осталась надежда, вся эта надежда на нее.

— Давайте снова все прокрутим, — говорю я. — Пожалуйста, прежде чем мы… прежде чем мы начнем. Давайте все снова прокрутим.

Хагстрем вздыхает и смотрит на ББ. Тот выразительно мотает головой. Ему не терпится приступить к пытке, и какая-то часть меня не может его за это винить. Хотя другой части меня хочется хорошенько дать той части по мозгам.

Однако Хагстрем оказывается умнее, чем я думал.

— Ладно, — говорит он. — Мы притащили того парня сюда, связали его и занялись делом. ББ вынул из рукава пару-другую фокусов, и тот парень раскололся.

— Как именно раскололся? — упорствую я.

— Сказал, что ты был тем самым чуваком. Вел двойную игру.

— Ясное дело, я ее вел, — говорю я им, и Хагстрем удивленно моргает.

— Вел, значит?

— Так ведь в этом и был весь план, разве нет?

Тут я чувствую, как давление на мои руки и ноги немного ослабевает — эти двое начинают врубаться в мое объяснение. И все же я остаюсь на месте. Если они хотят услышать всю историю, я должен оставаться в беспомощном положении.

— Я вернулся туда — к Талларико — и пробрался в дом. Дал им понять, что я целиком за них, раптор до мозга костей. Сказал, что буду вести двойную игру, снабжать их информацией. И Чес, понятное дело, должен был сказать вам, что это я играю на обе стороны. И все правильно — конечно, я играю. Только я делаю это для вас, ребята, а не для них.

Тут я, пожалуй, перегнул. ББ снова начинает давить мне на ноги, и я начинаю чувствовать, как грязь понемногу просачивается сквозь микроскопические швы в моей личине. Хагстрем снова приставляет коготь к моему горлу и смотрит на стоящую в пяти ярдах оттуда Норин, ожидая инструкций.

— Скажи.

Норин молчит, глаза ее плотно закрыты. Дышит глубоко. Я пользуюсь этим моментом, чтобы извиниться сразу перед всеми религиями, какими я все эти годы пренебрегал, и каждой в отдельности, тем самым обеспечивая себе их поддержку.

— Норин? — опять спрашивает Хагстрем. — Мне нужен ответ.

Я наблюдаю за тем, как она стоит неподвижно, разбираясь с теми вопросами и сомнениями, что выскакивают у нее в голове. «Повлияют ли на ее ответ наши прежние отношения? — лихорадочно думаю я. — Не утопит ли меня в болоте тот факт, что я бросил ее на автобусной остановке в день ее восемнадцатилетия?»

— Дайте ему встать. — Всего три слова, но такие сладостные.

Хагстрем и ББ отступают, позволяя мне самому с трудом выбираться из грязи. Моя одежда черт знает на что похожа, а личине очень скоро потребуется помощь химчистки, но на данный момент я счастлив уже тем, что мои легкие продолжают наполняться воздухом.

— Спасибо, — говорю я Норин. — За то, что ты мне поверила.

— Я тебе не верю, — говорит она, и внезапно Хагстрем с ББ опять собираются взяться за дело. Однако Норин их отгоняет. — Но я верю, что ты не предатель. Тем не менее есть что-то, о чем ты нам не рассказываешь.

Я пытаюсь ухмыльнуться. Мои зубы в грязи.

— У каждой девушки свои тайны.

Хагстрем расхаживает взад-вперед, размышляя. Интересно, почему его ботинки крепко держатся на ногах в отличие от моих?