Ярый Рай (СИ)

— А? — вскинула девушка голову. — Рональд! Нет, все в порядке, я просто ищу сверчка. Ты слышишь, как поет?

— Ну да. Слышу, — задорный стрекот лился отовсюду. Когда на улице темнело, сверчки всегда начинали петь.

— А я ни разу их не видела! Не знаю, как они выглядят. Знаешь, — она встала, отряхнула колени и села на самую высокую ступеньку. — В детстве у меня была книжка. С картинками. Там был нарисован сверчок, но картинки в детских книжках совсем не похожи на настоящие. Там было странное существо, в шляпе и с тростью, в сапогах, а я не хочу представлять неправильных сверчков. Хочу настоящих. Но каждый раз, когда я слышу стрекот, то представляю того уродца в шляпе, — вздохнула Лиза. — Ты не торопишься? Посиди, пожалуйста, со мной.

Рональд обрадовался просьбе, посмотрел наверх, на козырек, надежно прячущий его от вида из окна, расслабился, расправил плед, накинул на плечи Лизы, хотя раньше подобной вольности себе не позволял. Но после подаренного букета всего лишь самому укрыть ее от холода казалось сущей ерундой.

Сел рядом и поежился от ветра.

— Сверчка трудно поймать. Они незаметные и прячутся хорошо.

— Жаль… — девушка плотнее завернулась в теплую ткань. — Можешь описать его так, чтобы я поняла, как именно он выглядит?

— Ну… он на кузнечика похож. И на таракана. Вы видели кузнечиков и тараканов?

— Видела.

— Так вот спинка у него с крыльями, как у таракана, а снизу он как кузнечик. Усы длинные, а лапки, которые прыгают, короткие. Голова шире, чем у кузнечика. А, и сзади, из брюшка, у него тоже что-то похожее на усики торчит. Нет, больше похожее на челюсти. Два длинных отростка.

— Брр, представляется что-то жуткое.

— Да нет, он не страшный. А размера вот такого, — Рональд показал пальцами расстояние в полтора-два сантиметра.

Девушка почему-то смотрела не на пальцы, а в лицо. И улыбалась, добро так. Рону сделалось неловко и одновременно очень хорошо.

— Какого он цвета? На ощупь твердый?

— Вроде бы, мягче, чем кузнечик… А цвета черного. Или нет… темно-серого. Или зеленого, но такого, болотного. Хотя нет. Он по цвету на землю похож. Или нет, — задумался Рональд и, обхватив себя руками, чтобы согреться, уставился вниз, на тропинку. — Я уже сам начинаю сомневаться, точно ли сверчка описываю.

— Вот и у меня так же. Вроде бы, все просто, а как задумаешься… А еще вот чего вспомнила. Светлячки. Я их возле леса в первый раз увидела. И я всегда была уверена, что светлячки горят равномерно. А они мигают! Мне показалось, что в траве кто-то глазами сверкает, ну, крысы там, мыши, подошла ближе, пригляделась — светлячки! А потом другие появились, и так красиво стало. Волшебно. Как звезды на землю осыпались, — мечтательно протянула Лиза, перевела взгляд с неба на Рона и запнулась, мигом посуровев. — Ты почему мокрый?

— Я… — он посмотрел на себя, и сам только сейчас заметил. — Посуду торопился мыть, облился. Я не нарочно, — Рональд быстро спрятал вымокшие рукава за спиной, пытаясь понять, она просто спрашивает или ругает? Ну конечно, о чем он…

— Холодно же! А вдруг простудишься. Возьми, — строгий голос оборвал поток обличительных мыслей, и на колени приземлился плед. Секунды две Рон молча на него смотрел. Стало тепло. И даже жарко.

— Нет-нет, спасибо, мне нормально. Оставь себе. Замерзнешь же, — и переложил его на Лизу.

— Не спорь. Возьми.

— Нет, не возьму, — упрямо отвел протянутую руку. — Я же тебе его принес. Не надо. Мне так неудобно.

— Да у тебя рука, как лед! — перехватила девушка ладонь. — Нельзя же так. Идем домой. На кухне посидим, попьем горячий чай. Я у тебя вот еще чего спросить хотела. Про ромашки. Ты же в них разбираешься? Так вот, они…

Крепко сжимая руку и продолжая без умолку говорить, Лиза поспешно встала и потянула его в дом. Рон последовал за ней, стараясь даже не дышать; здравый смысл кричал, что так ему ходить нельзя, что не положено, опасно — а ладонь сама сдавила ее руку и не хотела выпускать.

Глава 16 Ад внутри, ад снаружи

Попасть в чужой мир — не самая радужная перспектива. Особенно, если новая реальность кардинально отличается от нормальной. Ярый до дрожи, до зубного скрежета ненавидел все, что окружало его с того момента, как с лица земли стерли его родной мир.

Люди другие.

Законы другие.

Вообще все — другое. Неправильное. Лицемерное. Ценности смещены. Ничего внутреннего. Все — внешнее. Абсурд. Бардак. Люди здесь додумались до вертикальной иерархии, которую Ярый до сих пор не мог понять до конца. Они гробили друг друга, и не понятно, из-за чего. Они говорили не то, что думали, и убивали друг друга ради бессмысленных вещей и во имя тех, кому до убитых не было никакого дела. Они придумали под сотню ограничений и сидели в них, как в клетках. В одинаковых клетках. Они заталкивали в клетки всех, до кого могли дотянуться. Они поголовно были черны, что их совсем не волновало.

Не люди. Нелюди. Шакалы.

Не мир, а сущий ад. Он с удовольствием бы выколол глаза, чтобы не видеть этого кошмара.