Ярый Рай (СИ)

Девушка присела и провела ладонью по прохладной водной глади. Стая рыбешек на мели бросилась врассыпную.

— Здесь красиво. Почти как на море, — заметила Лиза.

— Вы были на море?

— В некотором роде… — отрешенно ответила девушка.

«Стирай преграды» — стучали по вискам слова Ярого. Легко сказать. А как сделать?

— Рональд, а можно тебя попросить? Обращайся ко мне на «ты», — сказала она и посмотрела на него. Он тоже опустился на корточки, на один уровень с Лизой. Отвернулся к воде. Всмотрелся в рябое отражение девушки.

— Вы правда этого хотите?

— Хочу.

— Как скажете, — ответил он и замолчал. Его пальцы вцепились в пуговицу рубашки, брови съехались. Очевидно, что Рон нервничал, и что происходящее ему ой как не нравилось.

Лиза выдержала паузу и подвинулась к Рональду ближе. Почти вплотную. Он разволновался сильнее и неподвижно замер. Девушке показалось, что Рон и дыхание задержал.

— Почему ты так напрягаешься? — перешла она к наступлению.

— Что вы… ты… имеете в виду?

— Я тебе нравлюсь?

— Простите? — поднял на нее испуганные глаза.

— Я же тебе нравлюсь. Как девушка. Я же вижу. Я точно знаю.

Рональд мигом переменился в лице.

— Простите меня, пожалуйста, я не хотел, чтобы вы об этом узнали, не злитесь на меня, — сбивчиво затараторил он, умоляюще прижимая руки к груди. — Не говорите никому, пожалуйста.

— Почему я должна на тебя злиться? Скажи мне прямо. Смотри на меня и скажи, что я тебе нравлюсь.

— Я… не могу так сказать. Не могу, простите, не заставляйте меня. Вы правда не разозлились? Правда? — Рональд заморгал быстро-быстро и с мольбой в глазах посмотрел на Лизу таким странным взглядом, что девушке стало не по себе. Она почувствовала себя палачом, измывающимся над жертвой, но сдаваться так легко не собиралась.

Она выполнит задание Ярого, и очень быстро!

— Ну скажи.

— Я не могу.

— Почему?

— Потому что не смогу.

— А давай я научу тебя. Это просто, — он занервничал еще сильнее, так, что кадык несколько раз подпрыгнул. Но остался сидеть на месте. На корточках в траве. Она нагнулась к его уху и заговорщицки сказала: — Закрой глаза. И повторяй за мной.

Рональд послушно зажмурился. Губы у него задрожали. Девушка видела небритую щетину на щеке. Колючую, наверное. Каждую волосинку. Ноздри у него раздувались. Все мышцы под рубашкой напряглись. Под тонкой, хлопковой, светлой, которая ему безумно шла. Он слишком глубоко дышал и слишком близко находился, так, что Лиза уловила тонкий запах тела. И он выглядел так, словно не просто нервничал, а… боялся?

И Лиза внезапно поняла, что Рональд чувствует сейчас. Да то же, что и она, когда несколько дней не могла подойти и извиниться, потому что считала, что ей, свободорожденной девушке, унизительно просить прощения у невольника. Что так — неправильно. И ей пришлось переступить через себя, чтобы выдавить те слова. Но, она сказала их — сама, а не потому, что ее заставили.

«Он сделает все, что я скажу, и не потому, что хочет, а потому что я скажу так сделать. Такое Ярый не зачтет. Я издеваюсь же над ним сейчас!» — с ужасом сообразила Лиза.

Звонкая птичья трель вмиг стала резкой и неприятной. Солнце за облако зашло, и озеро уже не восхищало.

— Рональд, пойдем домой, — оставила она его в покое, встала на ноги и отошла.

Глава 12 Смысловая преграда

Рональд сначала почувствовал облегчение. Выдохнул, пришел в себя, встал на ноги, пошел в сторону дома.

А потом ему стало стыдно. Лиза очень расстроилась из-за того, что он не сказал вслух те самые слова. Но Рон не мог, физически, это было немыслимо! Она понуро брела позади, ветки под ее ногами грустно хрустели, и девушка перестала с ним разговаривать. Ничего не спрашивала, смотрела вниз, задумалась и помрачнела. А Рональду нравилось отвечать на вопросы Лизы, хоть некоторые и вгоняли его в ступор, ему нравилось, что она вообще с ним так по-доброму разговаривает. Это казалось почти невероятным! Она, красивая, прекрасная, с изумительными зелеными глазами, такими серьезными всегда, глубокими; хрупкая, волосы ее, как золото, прядка из прически выбивается и на лицо спадает; необыкновенная — та самая, о которой так часто говорил хозяин; способная научиться всему тому, что умеет Ярый, что для Рональда находилось за гранью понимания; очень ценная и важная — и она, она сама с ним разговаривает, она хочет с ним общаться, с ним! Она даже извинилась перед ним — перед ним! — хотя вовсе не должна была, ну, подумаешь, наговорила невыносимо горьких и обидных слов, но ведь ее можно понять; а Лиза взяла и подошла! И извинилась! А все потому, что она слишком добрая и хорошая, и умная, и во всем — самая-самая.