Ярый Рай (СИ)

— Щека? — Лиза совсем забыла про нее. Потрогала. Сдавила кожу. И наконец сообразила. — Так это он? Он сделал так, что боли нет? Для этого он подходил, ведь так?

— Именно.

— Так не бывает. Но… так, ладно. Хорошо. Я все равно не понимаю.

— Вы все поймете. Но нужно время. И, знаете. Когда я вас вчера увидел, то не мог поверить, что вы та, кого мы ищем. А когда вы сбежали, я был уверен, что мы ошиблись. А сейчас вижу, что вы именно она.

— И почему же?

— Потому что я рассказал вам о странных и неправильных вещах. А вы не испугались. В ваших глазах сплошное любопытство. Вы задаете нужные вопросы. Вы мне поверили, ведь так?

— Как вам сказать… мне очень хочется поверить.

— Не тот человек давно бы поднял меня на смех. Лиза, милая, просто расслабьтесь. Делайте, что хотите, если вам что-то понадобится — просите, мы обязательно поможем. Поверьте, у нас вам будет очень хорошо. Доверьтесь нам. У нас так принято — во первых, уважать друг друга, и во-вторых, друг другу доверять.

— То есть, вы хотите, чтобы я всем вам доверяла? Чужим и незнакомым людям? Вот так вот, сразу? С чего бы вдруг?

— Хотя бы попытайтесь, Лиза. Я помню, как это непросто, начать. Когда не знаешь, а стоит ли оно того, а вдруг то, что ты скажешь, против тебя и обернется. Но знаете, потом привык. Теперь я по-другому не могу. Когда мы с Ярым выезжаем к пациентам, мне кажется, что там все неправильно, что с людьми что-то не то, со всеми. Вряд ли вы понимаете сейчас, о чем я, но скоро все поймете.

— Я стану такой же странной, как и все вы?

— Нет. Нет, не странной, а нормальной. Хотя, смотря как посмотреть… Да это, в общем-то, неважно. Хотите нам что-нибудь сказать? Наверняка у вас многое накипело. Вы злы на нас? Попробуйте, не бойтесь. Вам сразу полегчает.

Лиза задумалась. Неспешно допила остатки чая. Вытерла салфеткой рот. Посмотрела на Грэгора. На Рональда. Решила — а почему и нет? Хотят доверия? Отлично. Так пусть получат.

— Вы знаете… я так устала, — неуверенно начала она. — У меня мама недавно умерла. Она единственная меня поддерживала и понимала. Я забеременела случайно. Я не хочу рожать, боюсь. Я ненавижу свой живот. Я рада, что то, что там находится, мертво. Рада ужасно. Отец ребенка меня предал, а собственный хотел прибить. Я вышла замуж за… не знаю, как его назвать. Да, он меня пугает, до колик в животе. И вы мне все чужие. Я долго привыкаю к людям. Мне трудно переварить все то, что вы сейчас сказали. Я так устала. Мне кажется, что я старуха. Мне хочется побыть одной. Просто лежать, не думать и ничего не делать. И чтобы никто ко мне не подходил. Скажите, Грэгор — доверие, это вот так вот говорить? — и на него серьезно посмотрела.

— Кхм, — он поперхнулся. — Да. Вам сильно плохо?

— Да, очень. А вам не хочется меня за то, что я сказала, осудить?

— Конечно, нет. Никто не в праве осуждать. Особенно, за чувства.

— Вы знаете, — Лиза выдвинула стул и встала. — Мне кажется, что я попала в Рай, — взметнула в воздухе косой и вышла прочь из кухни.

Глава 8 Прости меня

Следующую неделю Лиза вела себя тихо и скромно, присматривалась к местным обитателям и осваивалась в новой обстановке. И с каждым днем все больше убеждалась, что угодила в сказку. То, что рассказал Грэгор, оказалось правдой. В доме действительно все было по-другому. Спокойно. Хорошо. Легко и непринужденно.

И хотя сам дом был довольно скромный, с удобствами на улице, а по комнатам не сновала свора невольников и слуг, Лиза нигде еще не чувствовала себя настолько комфортно. Девушка не сразу заметила, что берет предметы с полок, не подпрыгивая; что в зеркалах видит нормальное отражение себя, а не только верхнюю часть лица. Что повесить вещи на вешалку отныне не проблема, а обычное действие. Что не она приспосабливается к дому, а дом приспособлен для людей. Почему-то это удивляло.

Здесь царила радушная и мирная обстановка. Здесь не кричали друг на друга, разговаривали тихо и спокойно, и девушка долго привыкала к непривычной тишине. В первые дни она еще собирала волосы, укладывала их красиво, сидела прямо за столом и пользовалась вилкой и ножом, а потом поняла, что можно расслабиться, что не надо это никому, ей-то уж в первую очередь. Небрежная коса, удобная одежда, ложка, поджатая под себя нога за завтраком и за обедом — мелочи, но как же они нравились Лизе!

Новая жизнь и новые люди увлекли ее с головой. Порой она ловила себя на мысли, что не вспоминает ни отца, ни Тима, не вспоминает и не хочет вспоминать, оставила их в прошлом, забыла, как страшный сон, и испытывала искреннюю радость от того, что щека, напоминание о прежнем доме, заживает постепенно, а ребенок, напоминание о Тиме, родится мертвым. Следы прошлой жизни исчезнут, полностью, совсем, а она останется в новой, одна, без груза прошлого.

Все обитатели вились вокруг Лизы так, что девушке часто делалось неловко.

Стоило протянуть руку за салфеткой во время обеда — кто-нибудь обязательно подскакивал с места и подавал ее.

Стоило выйти во двор, чтобы погулять по саду — кто-нибудь предлагал зонтик от солнца.