Ярость славян

Все же я воспринимал уже эту землю как свою, а ее жителей как часть своего Единства. С точностью плюс-минус пять процентов можно было ожидать, что до восьмидесяти процентов антов добровольно и без всякого давления с моей стороны присоединятся к Единству. Анты, как и все славяне с готами и прочими германцами – один из тех народов, которые в данный момент находятся на пике своей пассионарности. Булгары, находящиеся в инерционной фазе и привыкшие больше к грабежу, чем к героическим битвам, могли дать мне чуть более тридцати процентов от общей численности своего народа, а обры, сознательно обратившиеся к злу, несмотря на всю свою храбрость, совсем не имели нужного мне потенциала, за что и поплатились.

С булгарами тоже придется разбираться, то ли отделив чистых от нечистых, и отогнав последних подальше в степь, то ли каким-то иным способом, гарантирующим тот же результат. Но мне субпассионарная прослойка в основании нового народа совсем не нужна. А то однажды один из этих козлов станет большим начальником, как хан Заберган, и все понесется по новой. Субпассионарность как таковая отнюдь не отменяет способности интриговать и подличать, скорее наоборот – слишком активные субпассионарии – старающиеся для себя, а не для общего блага, как раз и являются причиной разрушения многих империй прошлого.

Рычащая и воняющая соляровым угаром техника вызывала у антов из уцелевших селений, припаханных для помощи на похоронных работах, настоящий шок и благоговейный трепет. Подъемные краны на стальных тросах, с невиданной легкостью вздымающие благоухающие острым эвкалиптовым запахом бревна и укладывающие их в поленницу почти в человеческий рост – и тут же, рядом, в балке, рычащая землеройная техника готовила обрам и обринкам, павшим в своем последнем сражении, последнее место упокоения.

Тела обров просто плотно складывали на дно ямы, пересыпая их самодельной негашеной известью. И уже на закате вчерашнего для эта яма была засыпана и утрамбована бульдозерами. А сегодня утром прикомандированные анты ровными рядами натыкали на могильнике ветви терна, Анастасия вызвала небольшой локальный дождь, Колдун произнес заклинание ускорения роста, и вот – захоронение обров скрылось под буйными зарослями дикого колючего терна. Эта буйная колючая путанка, с одной стороны, является символом бесславной кончины народа обров, а с другой стороны, должна была предотвратить размывание могильника весенними талыми водами. Пройдет одно или два поколения, и никто даже и не вспомнит, где покоится этот народ, не оставивший после себя потомков, но зато оставивший о себе очень недобрую память.

С павшими антами все было по-другому. Их тела рядами выкладывались на покрывающий поленницу деревянный помост. А тела людей, замученных обрами в окрестных селениях, все подвозились, пока не образовалась пирамида из мертвых человеческих тел на деревянном фундаменте. Амбре было, знаете ли, еще то, не помогал даже запах эвкалиптовых стволов, потому что некоторые из антов, погибших от рук обров, пролежали на жаре до пяти дней. Но я никуда не уходил и усилием воли заставлял себя быть там и наблюдать все – от начала и до конца. Князь я или не князь. Особо тяжело было видеть, как на костер возносят мертвых детей. В эти моменты хотелось оживить уже один раз убиенных обров и поубивать их по новой, на этот раз с применением всех достижений цивилизации.

И хоть с политической точки зрения все было сделано правильно, я укорял себя тем, что в первый же день не бросил против обров всю свою мощь, не приказал Кобре использовать против них свое тактическое ядерное оружие, и не применил на поле боя стрелковое вооружение с контейнеровоза: винтовки, пулеметы и автоматы, не бросил в атаку страшно воющие танки, и не накрыл лагерь врага лавиной гаубичных снарядов. А также тем, что не пошел лично впереди войска, направо и налево разбрасывая смерть с помощью меча Ареса. Я и только я оказался виновен в том, что эти дети погибли вместе со своими родителями, и нет мне в этом никаких законных оправданий.

– Не кручинься, сын мой, – услышал я в голове знакомый рокочущий голос Отца, – принимать такие решения – это вполне нормально как для политика, так и полководца. Ты сделал это из лучших побуждений, стремясь к тому, чтобы победившие анты ценили и свою победу и свое новое государство. Теперь ты должен сделать так, чтобы эта победа не пропала втуне, чтобы ее не растащили на куски мелкие людишки, радеющие только о своей выгоде, чтобы на месте посаженного тобой маленького саженца поднялся бы огромный несокрушимый дуб славянского православного государства. Моя возлюбленная дочь Анна была права. Государство восточных славян и на этот раз люди тоже назовут Русью, и дашь это имя, которое пройдет через века, ты, Серегин, а не варяг Рюрик.