Ярость славян

Бежать в разоренные войной экзархаты Испании, Италии и Африки патрикий тоже не собирался, понимая, что, во-первых, ловить там нечего, а во-вторых, каждый приезжий из Константинополя будет там как на ладони. Тем более он не желал бежать в Галлию к диким франкам или в Испанию к везиготам. Конечно, там можно хорошо устроиться, но их короли неграмотны, воняют потом и псиной, потому что спят вместе со своими собаками, а также по большей части являются проклятыми язычниками и глупыми варварами.

Греция, Далмация и другие ближние территории, включая такие форпосты Византии, как Херсонес, Фанагория и Танаис, им даже не рассматривались. Первые – потому что нападения варваров на эти земли случаются все чаще, и народ бежит оттуда, а не туда. А вторые – потому что неузнанным патрикий Кирилл сможет остаться там только до прихода первого посыльного дромона, который доставит местным властям ситовник с описанием его внешности. Вряд ли магистр оффиций позволит ему так просто исчезнуть с горизонта, не попрощавшись.

Тут мысль патрикия скакнула еще дальше – в смысле, дальше Херсонеса. Он подумал, что, возможно, бежать ему стоит именно туда, откуда он только что прибыл – в Великое княжество Артания, к архонту-колдуну Серегину. Во-первых, он сможет сообщить архонту о готовящемся нападении империи на его государство. Во-вторых, поможет тому организовать свой собственный двор по самым лучшим ромейским образцам, а потом сделает при этом дворе карьеру ловкого царедворца, потому что воины в окружении Серегина имеются в большом количестве, а вот царедворцев нет ни одного.

При этих рассуждениях патрикий Кирилл упустил два момента. Он не подумал о том, что, если у Серегина царедворцев нет, то значит, они ему и не нужны. Вторым упущенным моментом была госпожа Зул бин Шаб, разом заменяющая всех царедворцев вместе взятых, и в силу того не терпящая никаких конкурентов. Но в основном вопросе он был прав – своевременное предупреждение будет зачтено патрикию как услуга, после чего побираться на помойке его не оставят, и рыть землю на стройке ему тоже не придется. Должность кого-то вроде начальника отдела протокола в Артанском МИДе ему будет в самый раз. Понтов на этой должности много, но нет ни капли реальной власти.

Приняв решение бежать в Артанию, сей достойный муж перешел к стадии конкретного планирования.

Первый пункт плана был уже выполнен. Честно сжиженные за время службы восемь тысяч солидов (астрономическая, надо заметить, сумма) были распределены по нескольким распискам-аккредитивам известного армянского банкирского дома, имевшего настолько солидную репутацию, что в любой части империи их можно было запросто обменять на звонкую монету. Эти расписки оставалось только надежно спрятать – лучше всего зашить под подкладку неприметного теплого дорожного жилета, чем патрикий немедленно и занялся, не привлекая к этому делу имеющихся в доме служанок-рабынь. А то потом с ними греха не оберешься.

Второй пункт тоже не представлял особых сложностей. У пронырливого царедворца всегда имелся наготове неброский, но прочный и хорошо сшитый наряд простолюдина, а неприметная калитка в дальней части сада была хорошенько смазана и открывалась без малейшего скрипа. Просто некоторое время назад, пока он еще не начал ездить в длительные зарубежные командировки, патрикий слыл записным константинопольским ловеласом и частенько посещал по ночам гостеприимных константинопольских вдовушек или даже молоденьких жен старых и страшных мужей. Ну а в таком случае лучше всего не привлекать внимания ни к своей внешности, ни к своим приходам и уходам из дома под покровом ночи или на рассвете.

Третьим пунктом этого, без сомнения, гениального плана было облачиться в костюм простолюдина и вооружиться крепким дорожным посохом, в навершие которого, как в ножны, встроен узкий и острый, как игла, четырехгранный кинжал-стилет. После этого изобретательный чиновник намеревался, воспользовавшись потайной калиткой в саду, покинуть свой дом и, пока город спит, направиться в Галату, константинопольское портовое предместье на том берегу бухты Золотой Рог. А уже там можно будет искать какой-нибудь попутный купеческий дромон, направляющийся по своим делам в Херсонес. И ни одного слова домашней обслуге из рабов, ведь когда обнаружится его исчезновение, этих людей обязательно возьмут под стражу люди городского эпарха и будут пытать так, что ни один не сможет сохранить тайну.