Ярость неба

Ястреб открыл свой ноутбук, дождался, пока компьютер загрузится, после чего вставил CD-диск, развернул его содержимое. И остолбенел...

На экране возник перечень компьютерных игр.

– Что это, Чироев? – Ястреб, грозно нахмурившись, повернулся к пленнику. – Где материалы? Ты решил нас обмануть? Ты плохо понял, что тебе грозит?

Но было заметно, что чеченец и сам обескуражен. Чироев непонимающе глядел на небольшой ноутбук, словно считал сам компьютер причиной потери секретных материалов.

– Дайте мне посмотреть. Этого просто не может быть, – наконец произнес Чироев, поднимаясь с места. – Поставьте копию со второго диска.

– Здесь всего один диск! – Ястреб буквально впился взглядом в лицо чеченца. – В твоем сейфе был только один диск. И на нем записана всякая ахинея.

– Я ничего не понимаю. – Чироев взял в руки компакт-диск, повертел его в руках. – Это действительно мой диск, болванка с ненужным хламом, на которую я собирался кое-что переписать. Но я не знаю, как она оказалась в моем сейфе. Действительно не знаю!

– Оксана, – Ястреб взглянул на Фею, – сколько там было дисков?

– Один. Этот самый, – она кивнула на тот, который держал в руках Чироев. – Коробка, где, по его словам, лежала заархивированная копия, была пуста.

– Послушай, Чироев. От этого сейчас зависит чрезвычайно много. Где материалы? Кто-нибудь еще имел доступ к сейфам? Сейчас или раньше?

– Нет, я держал у себя только один комплект... – пояснил Чироев и вдруг замер на мгновение, видимо, вспомнив какой-то недавний эпизод. – Один раз я оставлял ключи аль-Бируни, когда уезжал на два дня в Трабзон. Это было пару месяцев назад. Тогда сейф был абсолютно пуст, информацию я держал в ноутбуке, который все время возил с собой. Но аль-Бируни попросил, чтобы во время моего отсутствия он имел возможность пользоваться сейфом. Хотел положить туда какие-то секретные документы. Видимо, опасался за их сохранность. Там, на базе, не всем можно было доверять. И, судя по всему, как я теперь понимаю, сделал запасной комплект ключей.

– Да, он заходил в дом перед самым взрывом, – сказала Оксана, пристально смотря на чеченца. – Перед этим он, как мне помнится, о чем-то говорил с тобой. О чем? Может быть, ты приказал ему забрать диски с собой?

– Я не мог ему приказывать. Аль-Бируни пользовался особым доверием у тех, кто снабжает деньгами нашу организацию. И мне он не подчинялся. Самостоятельный персонаж. Красть диски ему не с руки. Если только... – Чироев на мгновение задумался. Потом медленно проговорил: – Мне, правда, говорили, что он может работать на американцев. Информация, конечно, левая, но я почему-то убежден в ее правдивости.

– В ее истинности, Чироев, – поправил Ястреб. – Правдивостью обычно называют нечто иное.

– Я не специалист по русскому языку! – Чеченец гордо вскинул голову. На какое-то короткое мгновение в его глазах полыхнула укрощенная после психологической ломки ненависть. Но, видимо, бизнесмен очень быстро победил в нем воина. Спустя всего несколько секунд Чироев заговорил спокойным глухим голосом: – Этот араб вполне мог вбить себе в голову, что легко продаст мои материалы своим хозяевам. Хотя для янки они, по-моему, не представляют никакой ценности.

– Как сказать. – Ястреб опустился на траву, кинул взгляд на циферблат японских водонепроницаемых часов. – Пора двигать. Ты, Чироев, пойдешь с нами. Если у тебя не отшибло память, самые важные сведения ты хранишь в собственной башке. Я прав?

– Картотека не очень большая. Там меньше тридцати фамилий. У меня в мозгах нет компьютера. Но кое-что я помню. Процентов за семьдесят могу отвечать.

– Уже неплохо. В путь!

Ястреб резко поднялся и, не оборачиваясь, двинулся по каменистой тропе, которая вела вдоль побережья в сторону Трабзона.

Глава 18

Яхта «Галатея» была пришвартована на некотором отдалении от других судов. Вместительная белоснежная моторная модель типа «Fеrrеtti» длиной около двадцати трех метров слегка покачивалась на волнах в гордом одиночестве.

В списочный состав экипажа яхты входили четыре человека. Но сейчас на судне находился только один человек. Он исполнял одновременно функции сторожа и капитана.

Невысокий смуглый турок лет сорока пяти, в белой рубашке с коротким рукавом и парусиновых штанах, с самой настоящей традиционной феской на голове, которая вполне подошла бы члену тюркского национального общества «Туран», если бы оно занималось в реальности тем, что было зафиксировано в его уставе...