Зейн не торопился, оставив меня задыхаться, когда он, наконец, проложил путь губами и языком вниз по центру моего живота, задержавшись вокруг моего пупка, а затем спустившись ниже. Он легко разорвал хватку моих ног, отстраняясь, когда стягивал мои шорты.
Я приподняла бёдра и одним быстрым движением освободилась от всей одежды. Всей. Пьянящий румянец пробежал по моему телу, и он проследил за ним взглядом.
— Боже, Трин, — его голос был гортанным, почти неузнаваемым.
Дрожащими руками я приподнялась на локтях.
— Это несправедливо.
— Нет?
Он всё ещё смотрел на меня сверху вниз.
— На тебе ещё надета вся одежда.
— Да, — ресницы приподнялись. — Хочешь что-нибудь с этим сделать?
— Ага. Да.
Я кивнула на всякий случай, если не совсем ясно выразилась.
Зейн ждал.
Сев, я схватила его за рубашку и потянула. Материал растянулся и порвался прежде, чем я поняла, что сделала.
— Вот дерьмо.
Я отпустила его. Испорченный материал зиял, открывая тугую золотистую кожу.
— Прости?
— Не стоит, — усмехнулся он. — Это было действительно горячо.
Я усмехнулась.
Зейн бросил рубашку на пол. Я потянулась к его брюкам, успев расстегнуть пуговицу и молнию, прежде чем он поймал мои запястья.
— Пока нет.
— Почему нет?
— Потому что я постоянно думаю об этом, и мне до смерти хочется это сделать, — сказал он, держа меня за запястья.
Он спустился и прижал мои руки к кровати. Его губы накрыли мои, а потом он начал всё сначала. Целуя меня, задыхаясь, бессмысленно, пока он не отпустил мои руки, я даже не могла пошевелиться, но затем он снова пошёл по этому пути, остановившись на моей груди, а затем на пупке, прежде чем опуститься ниже и ниже.
Мои глаза распахнулись, когда я почувствовала его губы на внутренней стороне моего бедра. Вид его там почти опрокинул меня через край, и ощущение его языка на моей коже, приближающегося всё ближе и ближе, лишило меня способности говорить.
Я никогда этого не делала.
Очевидно.
Тысячи мыслей пронеслись в моей голове, угрожая разрушить жар, но когда он остановился, пронзив меня своими глазами, когда он посмотрел на меня, я была...
Найдена.
— Можно? — спросил он.
Жар обжигал меня изнутри. Всё, что я могла сделать, это кивнуть, а потом он произнёс что-то вроде молитвы.
Первое же прикосновение его губ превратило мои мышцы в жидкий огонь.
Я издала звук, который наверняка смутил бы меня позже, но в тот момент мне было всё равно. В этом мире существовал только он и то, что он делал. Я даже не понимала, что делаю, пока не схватилась одной рукой за его плечо, а другой не схватила его за волосы. Я двигалась навстречу ему, насколько могла, когда его рука лежала на моём животе, удерживая меня на месте, как будто, как будто... он пировал.
Я потеряла всякое чувство себя, контроль, и это было великолепно. Не беспокоясь. Не испытывая стыда. Страха. Просто всё, что он вытягивал из меня с каждым взмахом и падением.
Внезапно это я ощутила перенапряжение, что-то скрутилось глубоко внутри меня. Жидкий поток необузданных ощущений, льющийся и пульсирующий во мне. Мои пальцы впились в его плечо, когда я дёрнула головой назад, хватая ртом воздух, когда освобождение хлестнуло через меня. Я дрожала и тряслась, когда он отодвинулся от меня, подняв голову. Он положил руку мне на бедро, и мне потребовалось мгновение, чтобы сфокусировать на нём взгляд.
— Зейн, — выдохнула я, пытаясь отдышаться.
Медленная улыбка тронула его губы.
— Думаю, тебе это понравилось, — он наклонил голову, целуя мой живот. — Мне точно понравилось.
— Да.
Я сглотнула, моё сердце бешено колотилось. Я ослабила хватку.
— Но это ещё не всё.
— Нет, — его губы коснулись меня, а его волосы щекотали мои рёбра. — Это не так, но может быть.
Я провела ладонями по его рукам, нервное предвкушение сменило насыщенную томность.
— А что, если... что, если я хочу всего?
Зейн поднял голову, его лицо было почти суровым. Он не произнёс ни слова.
— Ты этого хочешь? — прошептала я.
— Боже. Да, — его голос был хриплым. — Хочу.
Моё сердце подпрыгнуло, когда я сделала прерывистый вдох.
— Я готова.
— Я тоже, — сказал он, и я поняла, что это значит для него.
Я знала, что это значит для меня. Я почувствовала всё это, когда он снова поцеловал меня.
— Одну секунду.
Я не знала, что с собой делать, когда он перекатился и встал, его джинсы неприлично низко свисали, когда он подошёл к комоду. Я просто лежала, поджав ноги, пока он открывал ящик.
— Презерватив?
Я покраснела. Что было глупо. Если я не могу сказать "презерватив", то, вероятно, мне не следует делать то, для чего нужен презерватив.
— Да, — он повернулся, держа в пальцах маленькую фольгу. — Я знаю, что ни один из нас не может передать болезни, даже если бы мы были с кем-то, но...
— Беременность, — прошептала я, выгнув бровь.
То, что я не подумала об этом, было тревожно, главным образом потому, что я не была уверена, что это вообще может произойти.
— Разве это возможно?
— Я не знаю. Ты не совсем человек, — сказал он, возвращаясь к кровати.
Он бросил его на одеяло, и мне почему-то захотелось хихикнуть.
— Так что, наверное, разумно перестраховаться.
— Да.