Ярость и Разрушение (ЛП)

Зейн не торопился, оставив меня задыхаться, когда он, наконец, проложил путь губами и языком вниз по центру моего живота, задержавшись вокруг моего пупка, а затем спустившись ниже. Он легко разорвал хватку моих ног, отстраняясь, когда стягивал мои шорты.

Я приподняла бёдра и одним быстрым движением освободилась от всей одежды. Всей. Пьянящий румянец пробежал по моему телу, и он проследил за ним взглядом.

— Боже, Трин, — его голос был гортанным, почти неузнаваемым.

Дрожащими руками я приподнялась на локтях.

— Это несправедливо.

— Нет?

Он всё ещё смотрел на меня сверху вниз.

— На тебе ещё надета вся одежда.

— Да, — ресницы приподнялись. — Хочешь что-нибудь с этим сделать?

— Ага. Да.

Я кивнула на всякий случай, если не совсем ясно выразилась.

Зейн ждал.

Сев, я схватила его за рубашку и потянула. Материал растянулся и порвался прежде, чем я поняла, что сделала.

— Вот дерьмо.

Я отпустила его. Испорченный материал зиял, открывая тугую золотистую кожу.

— Прости?

— Не стоит, — усмехнулся он. — Это было действительно горячо.

Я усмехнулась.

Зейн бросил рубашку на пол. Я потянулась к его брюкам, успев расстегнуть пуговицу и молнию, прежде чем он поймал мои запястья.

— Пока нет.

— Почему нет?

— Потому что я постоянно думаю об этом, и мне до смерти хочется это сделать, — сказал он, держа меня за запястья.

Он спустился и прижал мои руки к кровати. Его губы накрыли мои, а потом он начал всё сначала. Целуя меня, задыхаясь, бессмысленно, пока он не отпустил мои руки, я даже не могла пошевелиться, но затем он снова пошёл по этому пути, остановившись на моей груди, а затем на пупке, прежде чем опуститься ниже и ниже.

Мои глаза распахнулись, когда я почувствовала его губы на внутренней стороне моего бедра. Вид его там почти опрокинул меня через край, и ощущение его языка на моей коже, приближающегося всё ближе и ближе, лишило меня способности говорить.

Я никогда этого не делала.

Очевидно.

Тысячи мыслей пронеслись в моей голове, угрожая разрушить жар, но когда он остановился, пронзив меня своими глазами, когда он посмотрел на меня, я была...

Найдена.

— Можно? — спросил он.

Жар обжигал меня изнутри. Всё, что я могла сделать, это кивнуть, а потом он произнёс что-то вроде молитвы.

Первое же прикосновение его губ превратило мои мышцы в жидкий огонь.

Я издала звук, который наверняка смутил бы меня позже, но в тот момент мне было всё равно. В этом мире существовал только он и то, что он делал. Я даже не понимала, что делаю, пока не схватилась одной рукой за его плечо, а другой не схватила его за волосы. Я двигалась навстречу ему, насколько могла, когда его рука лежала на моём животе, удерживая меня на месте, как будто, как будто... он пировал.

Я потеряла всякое чувство себя, контроль, и это было великолепно. Не беспокоясь. Не испытывая стыда. Страха. Просто всё, что он вытягивал из меня с каждым взмахом и падением.

Внезапно это я ощутила перенапряжение, что-то скрутилось глубоко внутри меня. Жидкий поток необузданных ощущений, льющийся и пульсирующий во мне. Мои пальцы впились в его плечо, когда я дёрнула головой назад, хватая ртом воздух, когда освобождение хлестнуло через меня. Я дрожала и тряслась, когда он отодвинулся от меня, подняв голову. Он положил руку мне на бедро, и мне потребовалось мгновение, чтобы сфокусировать на нём взгляд.

— Зейн, — выдохнула я, пытаясь отдышаться.

Медленная улыбка тронула его губы.

— Думаю, тебе это понравилось, — он наклонил голову, целуя мой живот. — Мне точно понравилось.

— Да.

Я сглотнула, моё сердце бешено колотилось. Я ослабила хватку.

— Но это ещё не всё.

— Нет, — его губы коснулись меня, а его волосы щекотали мои рёбра. — Это не так, но может быть.

Я провела ладонями по его рукам, нервное предвкушение сменило насыщенную томность.

— А что, если... что, если я хочу всего?

Зейн поднял голову, его лицо было почти суровым. Он не произнёс ни слова.

— Ты этого хочешь? — прошептала я.

— Боже. Да, — его голос был хриплым. — Хочу.

Моё сердце подпрыгнуло, когда я сделала прерывистый вдох.

— Я готова.

— Я тоже, — сказал он, и я поняла, что это значит для него.

Я знала, что это значит для меня. Я почувствовала всё это, когда он снова поцеловал меня.

— Одну секунду.

Я не знала, что с собой делать, когда он перекатился и встал, его джинсы неприлично низко свисали, когда он подошёл к комоду. Я просто лежала, поджав ноги, пока он открывал ящик.

— Презерватив?

Я покраснела. Что было глупо. Если я не могу сказать "презерватив", то, вероятно, мне не следует делать то, для чего нужен презерватив.

— Да, — он повернулся, держа в пальцах маленькую фольгу. — Я знаю, что ни один из нас не может передать болезни, даже если бы мы были с кем-то, но...

— Беременность, — прошептала я, выгнув бровь.

То, что я не подумала об этом, было тревожно, главным образом потому, что я не была уверена, что это вообще может произойти.

— Разве это возможно?

— Я не знаю. Ты не совсем человек, — сказал он, возвращаясь к кровати.

Он бросил его на одеяло, и мне почему-то захотелось хихикнуть.

— Так что, наверное, разумно перестраховаться.

— Да.