Ярость и Разрушение (ЛП)

— Даже не говори, что это не так. Я чувствую это, — он покачал головой и оттолкнулся от дивана. — Знаешь, я не могу поверить, что ты действительно считаешь сегодняшний вечер чем-то вроде свидания.

Моя спина выпрямилась.

— С чего бы мне так не думать? Ты один. И она тоже. У вас двоих есть история. Не понимаю, почему вы думаете, что это такой безумный вывод.

— А ты не знаешь?

Он сделал ещё один шаг ко мне, и черты его лица стали менее размытыми. Он определённо хмурился.

— Неужели ты думаешь, что после всего, что произошло между тобой и мной, я пойду на свидание с кем-то другим?

Я медленно разжала руки.

— То, что произошло между нами, не имеет значения.

Его брови взлетели вверх.

— Нет?

Я покачала головой, хотя это была ещё одна ложь, потому что то, что произошло между нами, имело значение.

Это всегда будет иметь значение.

— Это не может иметь значения, — сказала я, наконец-то сказав правду.

Скривив губы в жестокой гримасе улыбки, он покачал головой и отвернулся.

— Я не знаю, за кого ты меня принимаешь и, чёрт возьми, если я хочу знать, но позволь мне сказать тебе кое-что, Трин, — его взгляд вернулся ко мне. — Ни за что, чёрт возьми, я не стану валять дурака только потому, что не могу заполучить того, кого хочу.

У меня перехватило дыхание.

Зейн был теперь всего в футе от меня.

— Может быть, для некоторых это так работает, но только не для меня. Ты должна это понимать.

Я должна.

Какая-то часть меня, в глубине души, понимала — логическая часть меня, к которой я редко прислушивалась. Та же часть меня, которая, по-видимому, оставила меня на произвол судьбы.

— И если ты думаешь, что я способен делать что угодно с кем угодно, то ты, очевидно, не обращаешь внимания ни на что.

С трудом сглотнув, я сделала шаг назад, потом ещё один.

— Ты сводишь меня с ума, — сказал он, прищурившись. — Глядя на тебя сейчас, я могу сказать, что какая-то часть тебя всё ещё не знает этого.

— Я...

Это всё, что мне удалось выдавить. Зейн двигался так быстро, что я даже не могла уследить за ним, вероятно, не смогла бы, даже если бы у меня были хорошие глаза. Он был в одном месте, и вдруг его руки оказались на моей талии. Он поднял меня, и в мгновение ока моя спина оказалась прижатой к прохладной цементной стене.

Затем его рот впечатался в мой, и в этом поцелуе не было ничего медленного или неуверенного в том, как его губы двигались по моим. И мои губы раскрылись для него. Звук, который он издал, согрел мою кожу, и я просто отреагировала так, как хотела, нуждалась. Я поцеловала его в ответ. И поцелуй был... О, боже, это было всё, потому что я не хотела мягкости или вопросов. Я хотела этого. Сильно. Быстро. Мокро. Он целовал меня так, словно тонул, а я была воздухом, и я не была уверена, что меня когда-либо целовали так. Даже он сам. Я даже не знала, что можно так целовать.

— Извини, — сказал он. — Я забыл, что целоваться запрещено.

У меня не было слов.

— То, что я не должен хотеть тебя, не означает, что я перестал хотеть тебя, — сказал он. — Только потому, что то, что я чувствую к тебе физически, не должно означать чего-то большего, это не значит, что я перестал хотеть тебя. Это не изменилось.

Его слова были поразительной смесью тепла и холода, когда его рот снова нашёл мой. Я хотела услышать это от него. Нуждалась в этом, потому что чувствовала себя хорошо, тепло и правильно. Но его слова также принесли с собой шок от холодной реальности.

Он не должен был этого делать.

И я тоже.

Всё это казалось чем-то большим.

— Ты хочешь этого? — спросил он хриплым голосом. — И это не изменилось?

— Нет, — призналась я. — Никогда.

Его губы снова были на моих, его поцелуи напоминали длинные глотки воды, и я хотела большего. Я хотела слишком многого. Прервав поцелуй, я откинула голову к стене, и моё сердце бешено заколотилось.

— Правила...

Зейн последовал за мной, преодолевая небольшое расстояние. Его губы коснулись моих, посылая тугую дрожь по моей спине.

— К чёрту правила.

Мои глаза расширились, когда в горле защекотало от смеха.

— Зейн.

— Что? — его лоб коснулся моего, а руки крепче сжали мои бёдра. — Следовать правилам никогда не приносило мне пользы в прошлом. Всё, что я когда-либо делал, это следовал правилам.

Его кожа горела под моими руками, когда я смотрела на него.

— Я почти уверен, что работа с демонами это противоположность следованию правилам.

— Вот именно. Когда я, наконец, нарушил эти правила, по большей части из этого вышло только хорошее.

Мне было интересно, что он имел в виду под "большей частью".

— Были и другие правила, которым я предпочёл бы никогда не следовать. Правила, которые не служили никакой другой цели, кроме как контролировать меня.

— Но мой отец...

— Мне всё равно, — сказал он. — Ничего не случилось ни в прошлый раз, когда мы целовались, ни когда мы делали больше этого. Ничего не произошло до связи, и ничего не произошло после неё. Мы оба всё ещё здесь.

— Да, но это ничего не значит.