Ярость и Разрушение (ЛП)

Но я проснулась одна и не так, как в прошлый раз, когда спала на этом диване, вся тёплая, прижавшись к Зейну. Подавив вздох, я села, завернувшись в одеяло, как в плащ. Я обнаружила, что Зейн ушёл недалеко. Он стоял перед холодильником, положив одну руку на дверцу, а другой упёрся в бедро, и качал головой.

Я совершенно забыла, что делала накануне.

— Э-э... — пробормотала я, медленно поднимаясь с дивана.

Голова Зейна дёрнулась, и он посмотрел через плечо. Я была слишком далеко от него, чтобы разглядеть выражение его лица, когда он спросил:

— Как ты себя чувствуешь?

— Отлично. Почти идеально.

Последовала пауза.

— Хочу ли я вообще знать, почему всё выглядит так, как будто полку с нездоровой пищей из круглосуточного магазина вырвало в холодильник и каждый шкаф?

Мои губы дёрнулись, я изо всех сил старалась сохранить невозмутимое выражение лица.

— Я... захотела вчера есть и заказала продукты через службу доставки.

Закрыв дверцу холодильника, он поставил коробку с яйцами на островок, рядом с чем-то, похожим на банку кокосового масла.

— И пить тоже захотела?

Я пожала плечом.

— Потому что я даже не знал, что существует так много разновидностей Кока-Колы, — сказал он.

— Есть много разных видов, — согласилась я. — Лайм. Вишня. Ваниль. Обычная. Без сахара. С настоящим тростниковым сахаром...

Он поставил сковородку на плиту.

— Мне понадобилось минут десять, чтобы найти кокосовое масло.

— Неужели?

Я широко раскрыла глаза, придавая своему лицу лучшее потрясённое выражение.

— Да, по какой-то причине оно было спрятано за чашами для смешивания и банкой со свиным салом, — сказал он, идеально разбивая яйцо над сковородкой. — Настоящим салом.

— Как странно.

— Действительно, — ещё одно яйцо разбилось. — Я готовлю завтрак. Яичница и тосты, — ещё одна пауза. — Если только ты не хочешь прикончить пакетик чипсов или пакетик шоколадного печенья.

Не в силах больше скрывать улыбку, я опустила подбородок.

— Яичница и тосты будут просто великолепны.

— Угу, — ответил он, и я прикрыла рот краем одеяла, чтобы не захихикать.

Он поднял глаза, и, хотя я не могла этого видеть, я почувствовала, что выражение его лица было забавным.

— Я говорил с Ротом. Он собирается встретиться с нами примерно через два часа.

— Прекрасно.

Завтрак был почти нормальным. Молчание между нами, пока мы ели яичницу и тосты, Зейн не ел тосты, потому что, чёрт возьми, я в жизни не куплю цельнозерновой хлеб, было намного менее напряжённым, чем в последние пару дней. Закончив, я сполоснула тарелку и извинилась.

Мне нужно было позвонить.

Закрыв за собой дверь спальни, я взяла телефон и позвонила Тьерри. Он ответил после второго гудка.

— Тринити, — сказал он, его глубокий голос был бальзамом для моей души, и мне ещё труднее было спросить и сказать то, что собиралась.

Я не собиралась ходить вокруг да около.

— Есть ещё один Истиннорождённый.

— Что? — выдохнул он, и если Тьерри не был искусным актёром, его шок был неподдельным.

Я села на кровать.

— Да. Я встретила его вчера.

— Расскажи мне, что случилось, — попросил он, и я услышала, как на том конце закрылась дверь.

Я быстро рассказала, почему мы оказались в школе, и как произошла стычка в туннеле. Я не пропустила ранение.

— Я понятия не имею, как его зовут и с кем он связан, но он знал меня. Он, должно быть, Предвестник, — я сделала неглубокий вдох. — А ты знал, что такое возможно? Что был ещё один?

— Абсолютно нет, — он быстро отреагировал. — Твой отец всегда говорил так, будто ты единственная, и у нас не было причин сомневаться в этом.

— Сомневаюсь, что он не знал. Почему он не сказал нам, не сказал мне?

— Хотела бы я знать, потому что не вижу, как сокрытие это информации что-либо улучшит. Незнание сделало нас уязвимыми.

Это также могло привести к моей смерти.

— Сколько ему было лет на вид? — спросил Тьерри.

— Примерно моего возраста, может, и старше. Я не уверена. Чего я не понимаю, так это почему он вообще существует. Я была создана отцом, чтобы использовать в качестве абсолютного оружия в битве — этой битве. Как может существовать ещё один, и как он может быть... злым? Потому что он определённо не был моим другом.

Тьерри молчал так долго, что беспокойство образовало тяжёлый комок у меня в животе.

— Что? — я сжала телефон.

В трубке послышался его тяжёлый вздох.

— Мы много чего тебе не рассказывали, потому что Мэтью, я и твоя мать считали, что это не имеет отношения к делу.

— Что значит "много" и какое это имеет отношение к происходящему?

— Не то, чтобы мы знали о другом Истиннорождённом, но мы знали, почему Истиннорождённые остались в прошлом, — объяснил он. — Вот почему некоторые Стражи, знающие историю, опасаются любого Истиннорождённого. И почему Райкера так легко убедить выступить против Истиннорождённого.

Мой желудок перевернулся. Я не ожидала, что его имя всплывет.

— Тебе придётся объяснить мне это, потому что Истиннорождённые и Стражи — как лучшие друзья навсегда. Стражи-защитники Истиннорождённых, и Райкер боялся того, что я могла сделать...

— Он боялся того, кем ты можешь стать, — поправил Тьерри.

— Что?