Ярость ацтека

Примчавшись к падре, мы обнаружили, что он не подвергся нападению солдат вице-короля или возмутившихся против него офицеров-креолов. И тем не менее жизнь его и впрямь была в опасности.

– Яд, – промолвил священник так тихо, словно ему было трудно говорить. – Кто-то пытался меня отравить.

Он указал на блюдо, стоявшее на столе:

– Мясо было отравлено.

Мы проследили за его взглядом и увидели на полу дохлого пса.

– Я бросил ему кусок мяса, – пояснил Идальго.

– Сегодня я подал падре еду позже обычного, – добавил ординарец. – Он не был голоден и сперва отказывался, но в конце концов мне все-таки удалось уговорить его подкрепиться.

– Кто готовил ужин? – спросил я.

– Как всегда, его личный повар.

Вскоре нашли и повара: тот лежал ничком позади мешков с маисом. Я опустился на колени рядом с телом и перевернул его. У бедняги было перерезано горло.

– Кто-то располосовал ему глотку кинжалом, – объявил я.

Свидетелей нападения не нашлось. Ординарец падре обнаружил поднос уже на месте и решил, что повар приготовил и принес еду, после чего отправился отдохнуть. Никто не заметил ничего подозрительного.

Кем бы ни был злоумышленник, который убил повара и отравил пищу, предназначавшуюся падре, он бесследно исчез в ночи.

Возвращаясь с Мариной в ее палатку, я увидел Ренато и Изабеллу: они стояли возле экипажа. Что-то меня насторожило, но тогда я еще не понял, что именно. Я сообразил это потом, внезапно, словно от толчка, пробудившись посреди ночи: когда я оскорбил Ренато, тот потянулся не за шпагой или пистолетом. Он выхватил кинжал.

А повар был убит человеком, мастерски владевшим ножом.

* * *

С первыми лучами солнца я оседлал Урагана и сообщил Ренато, Изабелле и vaqueros, что мы отправимся в Гвадалахару через перевал, горными тропами, поскольку там меньше вероятность нарваться на войска вице-короля.

Проверив припасы и снаряжение, я убедился, что дорожный портшез Изабеллы надежно закреплен между двумя мулами, и, когда все было готово, остановился рядом с уже собиравшимся сесть в седло Ренато.

– Мы должны поддерживать между собой мир, сеньор, – сказал я.

– Разумеется.

– Но имейте в виду: я знаю, что вы свинья, и, вне всякого сомнения, убью вас, прежде чем миссия будет выполнена. – Должно быть, сам дьявол дергал меня за язык, заставляя произносить эти слова.

* * *

Я помахал на прощание рукой Марине и падре: они стояли на крыльце его резиденции, наблюдая за нашим отъездом.

Я подозревал, что огромная масса ацтеков была не на шутку озадачена решением главнокомандующего повернуть прочь от города, а уж офицеры-креолы абсолютно точно были этим категорически недовольны. Имея постоянно дело с людьми, намного превосходившими меня по части книжных познаний, я (тешу себя надеждой) оттачивал об них свой ум, словно клинок о точильный камень, однако все равно и по сию пору не знаю, было ли решение падре об отступлении мудрым или нет. Зато я нутром чуял, что события вчерашнего дня, когда Идальго, можно сказать, одной лишь силой своей личности спас великий город от разграбления, будут описываться и обсуждаться многими поколениями историков и литераторов. Момент был такой же критический, как, например, когда Цезарь переправлялся через Рубикон, или Антоний и Клеопатра обсуждали в постели, как захватить империи, или Александр Македонский, получив известие об убийстве своего отца, решал, что же ему теперь делать. В подобный момент Иисус Христос принял решение идти на Пасху в Иерусалим, а Кортес приказал сжечь в Веракрусе собственные корабли, чтобы его люди поняли: пути назад нет, их ждет победа или смерть!

Признаться, я и сам себе начинал удивляться – надо же, как ловко я теперь разбираюсь в истории и политике.

Повернувшись в седле, я увидел, что Изабелла и этот ее ублюдок племянничек зачарованно смотрят на огромную, готовившуюся к маршу толпу полунагих индейцев.

– Эй вы, гачупинос, взгляните только на это многолюдство! – крикнул я им через плечо. – Взгляните на пеонов, которых вы считали не стоящими даже плевка, потому что воображали, будто Бог на вашей стороне. Но теперь Он на их стороне, и это грозный Бог ярости. Ну что, небось страшно? А как же иначе, amigos, если они желают завладеть тем, чем владеете вы?! Запомните этих людей хорошенько, потому что в следующий раз вы увидите их жгущими ваши дома и разоряющими ваши гасиенды... Они отберут обратно золото, серебро и земли, которые вы у них украли. Они исполосуют бичами ваши спины и уложат в свои постели ваших женщин!

Сказав все это, я пришпорил Урагана и помчался вперед.

101

Путь от лагеря в Куахимальпе до Гвадалахары был долгим и трудным. Я вел наш маленький отряд насколько возможно быстро, при любой возможности меняя охромевших или просто выбившихся из сил лошадей и мулов на свежих, за которых, разумеется, надо было доплачивать.

Мое заявление о том, что Изабелле придется обойтись без экипажа и горничной, поразило ее в самое сердце, однако она смирилась с этим и в дальнейшем все неудобства и тяготы пути сносила не ропща.