Ярость ацтека

Французы явились в Испанию с намерением жить на подножном корму, – продолжала Роза, – реквизируя для своих надобностей что захочется и платя деньги лишь в редких случаях, однако им пришлось потуже затянуть пояса. Испанцы угнали стада и отары в горы, и там французам до них не добраться. Партизаны, где можно, скупают и вывозят зерно сразу после уборки урожая, а что не удается вывезти, сжигают прямо на полях или в амбарах, лишь бы не досталось врагу. Другое наше преимущество – это быстрота. Поскольку наши отряды малы, легко вооружены и знакомы с местностью, мы можем быстро перемещаться с места на место, гораздо быстрее врага. А еще – и это, пожалуй, главное – на нашей стороне горы. Даже у испанской армии никогда не было толковых, подробных карт горных районов, что уж говорить о французах. Среди наших бойцов многие знают горные перевалы как свои пять пальцев, да и местные жители всегда с удовольствием покажут борцам за свободу и самые удобные тропы, и лучшие места для засады.

Самая эффективная тактика, – Роза рассуждала как заправский военный, – это засесть на высоких скалах и обстрелять врага, марширующего внизу, по дну ущелья. Есть у нашей местности и еще одно преимущество – горы, холмы, заросли и бездорожье не дают развернуться вражеской кавалерии.

По мере того как я слушал рассказ девушки, мое восхищение этими людьми все росло. Патриоты вроде Касио, имевшие в своем распоряжении лишь кухонные ножи, бесстрашно сражались с регулярными, до зубов вооруженными войсками: я невольно вспомнил Давида, который с одной лишь пращой не побоялся выступить против великана Голиафа.

65

Свернув за угол, мы приблизились к очередному дому, куда направлялась Роза, но внезапно она схватила меня за руку и шепнула:

– Солдаты!

И верно, впереди перед домом толпилась кучка французских пехотинцев с мушкетами. Я обернулся и увидел позади еще один отряд.

– Сюда! – Она толкнула деревянные воротца, открывавшиеся в узкий проулок между стенами двух домов.

Я последовал за ней, бормоча, что нам там не укрыться. Проулок был всего в несколько шагов длиной и заканчивался тупиком, упираясь в глухую стену. Мы оказались в ловушке. Роза бросила свой узел на землю и достала из него нож.

Нож вряд ли был подходящим оружием против французского патруля, вооруженного мушкетами, но не сдаваться же без боя. Большинство попавших им в руки французы вешали без разбору, заявляя, что Господь на небесах сумеет отличить правых от виноватых.

Роза нагнулась, вглядываясь в щель ворот, отчего ее упругий зад аппетитно округлился. Вообще-то близость солдат с мушкетами, которые чуть ли не дышат вам в затылок, не слишком настраивает на любовный лад, однако когда эти восхитительные ягодицы обрисовались совсем рядом с моим мужским достоинством, оно отреагировало немедленно. Умом я понимал, что действую неправильно, однако моему похотливому garrancha соображения морали были неведомы. Но самое удивительное, что он вдруг подсказал мне возможный выход из сложившегося затруднительного положения.

Я притянул девушку к себе и задрал ее юбки.

– Что ты делаешь? – возмутилась она.

– Тсс! Действуй, как сука в течке! В этом наше спасение!

Как и у большинства женщин ее класса, под нижними юбками у Розы ничего не оказалось, и я, как большой специалист по женским ягодицам, вмиг оценил ее зад – упругий, теплый и гладкий на ощупь. Впрочем, времени восхищаться прелестями моей спутницы не было: я прижал ее к стене и стал торопливо расстегивать штаны.

Клинок моей похоти был тверд, впору резать алмазы, но – !Аy de m'i! – не мог пробиться в ее лисье сокровище, сжатое туже, чем гаррота, которой французы, в случае ареста, удушат нас обоих.

Калитка распахнулась от мощного пинка, и я оторопело уставился на дуло французского мушкета. Солдат, в свою очередь, вытаращился на нас; при виде того, как двигались в притворном экстазе наши бедра, глаза у него сделались словно блюдца.

– Es-tu le mari? Ты женат? – спросил я, не прерывая, как и Роза, телодвижений, имитирующих совокупление. Она даже постанывала, причем весьма убедительно.

Тут на улице прогремел выстрел. Солдат хитро усмехнулся, понимающе подмигнул мне, хлопнул по спине и со словами «tr'es bien» (очень хорошо) удалился. Воротца за ним захлопнулись.

– Остаемся в той же позе, – шепнул я Розе. – Они могут вернуться... придется подождать, другого выхода нет.

– Французские ублюдки, – гневно прошептала девушка, дрожа от страха. Как бы я ни был ей противен, однако из боязни перед солдатами она не смела высвободиться из моих объятий. Мало того, Роза даже продолжала покачивать бедрами, хотя уже не столь вызывающе.

– Они могли бы убить нас, – прошептал я ей на ухо. – Мы все сделали правильно.

Облегчение, которое я испытал при чудесном спасении, вкупе с присутствием молодой привлекательной женщины заставило мое мужское достоинство подняться еще выше. Собственно говоря, мой молот любви уже болезненно пульсировал от неудовлетворенного желания.