После «религиозной» церемонии, в ходе которой кровь жертв была предложена языческим божествам, индейцы устроили пир и для себя. Тела принесенных в жертву разложили на земле, на виду у сидевших в клетках пленников, и начали методично разделывать, ломая кости и отделяя от них мясо. Я старался не смотреть, но когда отворачивался, память рисовала мне иную, хотя и схожую картину – как я отнимаю пилой ногу несчастному владельцу гасиенды.
На протяжении нескольких дней индейцы совершали жертвоприношения и по вечерам съедали очередных участников экспедиции. Нас с Карлосом и братом Балтаром эти дикари припасли напоследок... и не случайно. Индейцы распознали в брате Балтаре священника – он был в церковном облачении, когда его захватили в плен, – и, видимо, сочли служителя церкви особо лакомым блюдом, которое стоило приберечь для достойного завершения праздника.
Карлос оказался среди «избранных», видимо, потому, что единственный из всех захваченных у водоема достал оружие и даже успел убить одного из нападавших, прежде чем рухнул без сознания под их ударами. Несомненно, язычники посчитали моего ученого друга достойным воином.
Ну и наконец, дон Хуан де Завала... Почему я удостоился столь высокой чести? Ответ прост: я яростно сопротивлялся, ухитрившись убить мачете четверых индейцев и еще пятерым нанести опасные раны. Карлос немного знал дьявольский язык майя и улавливал обрывки их разговоров. Так вот, оказывается, Канек вознамерился лично съесть мое сердце, а остальные лакомые кусочки раздать тем своим воинам, которые в конце концов смогли меня пленить.
Эти безумные язычники всерьез считали, что, поедая плоть смелых людей, приобретают их отвагу. Кстати, воинов, которых убили мы, кровожадные дикари тоже съели, чтобы их храбрость не пропала даром, а передалась живым.
– Нас принесут в жертву одетыми, как их соплеменников, – сообщил Карлос. – Это чтобы боги майя узнали в нас достойных воинов.
– Похоже, нам следует поблагодарить этих языческих ублюдков за оказанную честь, – буркнул я.
После того как на наших глазах были съедены почти все участники экспедиции, я пожалел, что стал отбиваться, а не перерезал себе горло собственным мачете.
К нашей клетке подошел один из подручных Канека, воин, который, как мы уже знали, немножко владел испанским. Оказалось, что священник-инквизитор тоже немного говорил на языке майя, потому что он тут же затрещал на смеси двух языков.
Я спросил Карлоса, о чем он говорит.
– Уверяет их, что нас есть можно, а вот его нужно пощадить, потому что он – святой человек.
Видать, Балтару не очень хорошо удалось донести свою мысль до охранника, потому что тот лишь бессмысленно на него таращился.
– Этому тебя научили в инквизиции, спасать свою шкуру за счет паствы? – спросил я.
Святоша в это время стоял ко мне спиной, выставив зад и держась руками за прутья. Поскольку вопрос мой он принципиально проигнорировал, я произвел телодвижение, к которому не прибегал с тех пор, как меня вышибли из семинарии. Изо всех сил пнул гада, но не по заднице, а ниже, так что носок моего сапога угодил ему прямиком по яйцам. Голова священника ударилась о деревянную решетку, и он сложился пополам, с воем схватившись за пах. Индейца, стоявшего у клетки, это явно позабавило.
Я не мог выпрямиться в полный рост, но сделал что мог, отвесив ему шутливый поклон.
– Жалкие ублюдки, – вырвалось у меня. – И Балтар, и эти дикари.
– Брат Балтар просто пытается спасти свою собственную жизнь, – сказал Карлос. – И его можно понять.
– Нечего прощать всякую мразь! Вообще-то он надел рясу, дабы служить людям, а не затем, чтобы спасать любой ценой свою шкуру. Он, между прочим, принял обет.
– Да, но обет этот предписывает ему спасать наши души, а не жизни, – возразил Карлос.
– А как насчет этих тварей... Какой обет приняли они?
– Обет кровавых жертвоприношений. Они просто делают то, что, по их мнению, ублажает богов. Жестоко, спору нет, но далеко ли от них ушли наши церковники, отправляющие людей на костер за истинные или мнимые прегрешения? Или мусульмане, убивающие «неверных»? Возьмем такой пример...
Я наклонился и схватил его за грудки.
– Amigo, сейчас не время демонстрировать ученость и терпимость. Эти дикари собираются выдрать наши сердца и съесть нас заживо.
– Для того чтобы победить врага, нужно его знать.
Карлос был бледен и слаб: во время схватки он получил рану и потерял немало крови. Мне пришлось удалить из его ноги кремневый наконечник стрелы.
– Я хочу сказать, что считать этих людей бездушными дикарями бессмысленно и несправедливо. Да, они жестоки, но разве наши конкистадоры обращались с их предками лучше?
– Да как можно сравнивать! Согласен, конкистадоры грабили, насиловали и убивали индейцев, но Кортес никого не ел!