— Я маму про тебя расспросил. Она говорит, ты мечтал, что вы купите «Волгу» и весь СССР на ней объедите. Но потом Андрей родился. И Борис… В общем, вот, нашел тут. Как тебе? По-моему, ничего. А мы с Ярой в сентябре хотим на Золотое кольцо рвануть. Последние два года мы что-то никуда не ездили. Сначала Яра ходила беременной, а потом Майя была совсем маленькая. А сейчас она подросла, да и в машине себя хорошо ведет. Так что если с остановками днем и ехать больше по ночам… Нормально должны доехать. В общем, я за тебя твою мечту потихоньку исполняю. Уж не знаю, насколько тебе от этого легче…
С березы над могилой сорвался лист, упал на плечо и ласково скользнул-огладил. И Григорий вдруг подумал: а что, если иногда мертвые все же бывают рады принесенным им подаркам? Хотелось в это верить.
Пена дней. Пузырь десятый.
Мужчину, которого провели ей навстречу по коридору Отдела безопасности, Яра узнала сразу. Не удержалась и отвернулась к двери, рядом с которой в этот момент оказалась. Крепче прижала к груди сидевшую у нее на руках Майю, стараясь заслонить собою полностью, чтобы он не увидел. Вгляделась в бордовую табличку с золотистой надписью на ней. Прочитать надпись целиком не получалось, и она сосредоточилась на том, чтобы называть про себя отдельные буквы. Сердце колотилось как бешеное. Когда мужчину завели за поворот, туда, где находились камеры временного содержания, она сорвалась с места и побежала.
Она влетела в кабинет Григория и захлопнула за собой дверь. Надо было что-то сказать, но она открывала рот, а звуков не было.
— Яр, ты чего? — переполошился Гриша.
Он вскочил из-за стола, забрал у нее Майю, вручил дочери связку ключей, чтобы поиграла, посадил Яру в кресло для посетителей и налил ей воды, присел рядом на корточки.
— Что случилось? — потребовал он ответа, когда она осушила стакан.
— Вы поймали его, — выдохнула она. — Поймали…
— Кого, Яр? — нахмурился Грач.
Она помотала головой, отгоняя наваждение. Ей казалось невозможным, что Гриша мог не знать, кого сейчас под конвоем провели по первому этажу Отдела. Но он смотрел на нее и явно не понимал.
— Того… кто тогда… в клубе…
Гриша прищурился. Морщинка на лбу стала совсем глубокой. А потом он сделал резкий вздох и встал.
— Где? — спросил он.
И в голосе его появились нотки, которые он не допускал в их домашней жизни.
— Сейчас провели по первому этажу.
— Ты уверена?
— Да.
Она закивала головой и протянула ему стакан, чтобы он налил еще воды. Гриша отошел к кулеру, зажужжала помпа, Яра зацепилась за этот звук как за спасательный круг. Сейчас ей нужно было что-то такое: обыденное, знакомое. Она напомнила себе, что сидит в кабинете мужа, в самом сердце Отдела, что в этом здании по меньшей мере пятнадцать воробьев — сильных боевых магов, что они готовы встать на ее защиту, потому что почти каждого из них она знает с детства, а если не с детства, то с момента, когда они пришли сюда работать, что Майя тут же, рядом, и ей ничто не угрожает. Что они в безопасности.
Но в одной из трех клеток на первом этаже сейчас был человек, который пытался ее изнасиловать.
И Яра вовсе не чувствовала себя в безопасности.
— Ты говорила, что почти не помнишь его лица, — тяжело сказал Гриша.
— Мало ли что я говорила, — нервно прошептала Яра.
Помнила. Она помнила все. До сих пор. Но одиннадцать лет назад ей не составило большого труда убедить Гришу в обратном. Наверное, потому что он сам очень хотел в это поверить.
— Кто его вел?
— Алексей.
Кажется, Леша махнул ей рукой. Но она не ответила…
Гриша отошел к телефону на столе и нажал на кнопку быстрого вызова. Что-то заговорил в трубку. Яра вцепилась в стакан. Майе надоело перебирать связку ключей, она слезла с соседнего кресла и полезла в отцовский сейф. И Яра вдруг словно увидела себя маленькую. Вот она сидит в кабинете Грача и играется со скрепками, которые стащила из нижнего ящика его стола. Это не просто скрепки, это настоящие скрепища. Самые гигантские из всех, что она видела, и Гриша показал ей, как цеплять их одну за другую. Они передают ее по кругу. С утра она у мамы, потом пару послеобеденных часов у Гриши, потом часик у папы, если тот не сильно занят, потом снова к маме в кабинет… Она недавно переболела, поэтому еще не вернулась в детский сад.
— Яр, пойдем в парк, — улыбается ей Грач.
И они идут в парк, где он будет изучать чье-то дело, сидя на лавочке, а она играться в куче из опавших березовых листьев…
Яра не удержала слезы. Они покатились по щекам.
Эта маленькая девочка еще жила где-то глубоко в ней. И она была с ней в клубе в ту ночь, и тоже сжималась, чувствую на теле чужие руки… И эта маленькая девочка вместе с ней потом шарахалась от мужчин на улицах и в коридорах универа, и училась не вздрагивать от неожиданных прикосновений Григория, не кричать: убери руки!
Эта маленькая девочка смотрела на нее с обидой из зеркала и спрашивала: почему ты была так глупа, почему не прислушалась к интуиции, почему не смогла постоять за нас? А если бы отец и Гриша не успели? Ты понимаешь, что тогда бы произошло?
Она все понимала…