Ярослав Мудрый

— С Ярославом не должно быть никаких неудач, — опять заговорил Марей. — А всё, что вы предлагаете, не убеждает меня в том, что князь отойдет к своему Христу. Он должен умереть наверняка. Дружина не останется в Ростове, она увезет тело князя к отцу в Киев. Ты, Урак, со своими ратовниками, вступишь в крепость и начнешь готовить ее к осаде. Ты соберешь в городе всех язычников ростовской земли и научишь их как отбиваться от неверных. Не думаю, что киевский князь пошлет на Ростов большую дружину, ибо, как идет молва от волхвов других земель, он готовит войско против кочевников. Ростов должен остаться за истинными служителями древней веры. Но для этого нужно совершить подвиг, кой выполнит мой верный Тихомир… Ты готов, мое любимое дите, убить князя и сам уйти на небо?

— Да! — без колебаний произнес юноша.

— Я был уверен в тебе, Тихомир. Я знал, что ты, как и все волхвы не страшатся смерти, ибо жизнь на земле — всего лишь миг, а вечная жизнь уготована на небе. Все мы знаем, что Ярослав доверчив. К нему может подойти любой ростовец. Ты, улучив момент, также подойдешь к князю и убьешь его кинжалом. По городу он ходит без кольчуги.

Марей поднялся с «сиделища», воздел руки к идолу и страстно изронил:

— Да сбудется воля твоя, бог Велес!

Глава 33 ВОЛШЕБНЫЙ ДАР ТИХОМИРА

Всю ночь Тихомир провел на капище, горячо молясь Велесу. Он благодарил Марея и бога, освещенного «вечным» огнем костра и смоляными факелами, за их выбор. Он был горд и счастлив. Завтра он явится в Ростов, убьет князя и принесет себя в жертву Велесу.

Он был достойным внуком верховного волхва, его излюбленным учеником, познав за свои семнадцать лет такие истины, кои не открываются и седовласым старцам.

После полуночи он взошел на холм, обнял рукой прохладного Велеса, вырубленного из могучего древа, и вновь помолившись, стал смотреть на небо, — туда, где вскоре будет его душа.

А по небу плыла златая, величавая луна, — в россыпи ярких, лучистых, неисчислимых звезд. Мертвая тишь застыла над капищем, а Тихомир всё смотрел на высокое неохватное небо и шепотом произносил названия некоторых звезд, кои в бренной жизни давно стали его надежными друзьями. Тихомир мог уйти лесными тропами от Велесова дворища за сотни верст, и по его путеводным звездам безошибочно вернуться назад.

Такой же путеводной звездой служило для него и солнце, а если оно было сокрыто тучами, то юноша определял путь по мшистым деревьям. Он никогда не мог заблудиться, даже если его стезя пролегала через самые глухие дебри.

А когда в его пестере не оставалось и последней крохи хлеба, он не мог умереть в лесу с голода.

Летом (кроме грибов и ягод) он выискивал целебные корни, стебли и листья, и готовил из них пользительное варево, кое живило его тело; зимой же он, как наторелый охотник, добывал стрелой зверька.

Дед Марей начал брать его в лес чуть ли не с четырех лет. Сказывал:

— Надо, внучок, гоны и знаменья[98] оглядеть, да установить петли из тонкого конского волоса в потребных местах. Ты всё запоминай, дабы умелым охотником стать.

Внук дотошно приглядывался, и с семи лет уже метко стрелял из тугого лука в рыжую белку; а в поставленные силки и петли почти всегда попадала дичь.

Свой лук Тихомир носил за плечом, а у кожаного пояса — топорик, нож и огниво.

Не страшили юношу ни жара, ни лютая зимняя стужа, ни проливные дожди.

«Всё это ниспослали боги, — размышлял он, — дабы приручить человека к земной жизни».

И все суровые испытания он переносил с необыкновенной легкостью, укрываясь от непогодья всё в том же спасительном лесу.

Тихомир не боялся ни крупных зверей, ни лешего. Сдерживать медведей, туров и вепрей от нападения его научил всё тот же дед Марей.

— Никогда не клади на тетиву стрелу и не поднимай топора. Застынь, спокойно гляди зверю в глаза и тотчас тихо произнеси заговор: «Именем святых богов я заклинаю тебя, зверь лесной, от яростного гнева твоего, ибо я сам не хочу твоей погибели. Я призываю тебя, зверь…»

Тихомир сразу же запомнил эти слова и уже не раз ими пользовался. Во время заговора, он чувствовал, как его серые глаза начинают сверкать каким-то чудодейственным, зеленоватым огнем, кой останавливал и успокаивал зверя.

Никому, кроме Марея и его внука, этого было не дано, как не даны им и другие чудеса, коими обладают лишь настоящие вещуны-кудесники.

Тихомир спрашивал:

— Как же сие удается, дед Марей?

— Сей особый дар, внук, перешел мне от своего отца, кой глазами останавливал бешено скачущего коня.

— А к твоему отцу?

— От священных богов. Но этим волшебным даром владеют только избранные волхвы.

С лешим было проще. Они безобиднее любого крупного зверя, но зато могут завести в непроходимое болото, откуда человеку уже не выбраться. Тихомир нередко видел лешего издали. Мохнатый, голова огурцом, весь от пяток до макушки зелеными космами оброс и борода веником — зеленая, а ступишь поближе, приглядишься, а это старый, замшелый пень.