Ярослав Домбровский

Домбровский и Врублевский входили в руководящий орган Объединения польской эмиграции, окончательно оформившийся в 1866 году. Сохранившиеся протоколы комитета Объединения свидетельствуют о том, что его заседания устраивались вечерами по нескольку раз в неделю на квартире одного из членов комитета; председательствовали по очереди; обсуждали самые разные вопросы: от мелких организационных и финансовых до важных программно-теоретических и политических.

Это было время, когда реакционным силам удалось почти полностью подавить освободительное движение в Польше. Многие его участники, отказавшись от надежды на завоевание демократических свобод и независимости, включились в так называемую «органическую работу»: объявили «патриотическим делом» погоню за богатством и чинами, ратовали за сосуществование с захватчиками, за соревнование с ними в экономической и культурной сферах. В «молодой эмиграции», а тем более в Объединении, сторонники «органической работы» не могли рассчитывать на понимание и поддержку. Но и помимо этого, идейных разногласий здесь было предостаточно, и Домбровский сосредоточил усилия прежде всего на том, чтобы направить мысли и действия своих товарищей на тот путь, который он считал правильным. При этом ему приходилось действовать и через руководящий орган Объединения и через его местную организацию — «Гмину Батиньоль» [39], в которую он входил.

На общем собрании Гмины Батиньоль в октябре 1866 года по предложению Погожельского и Рыдзевского было принято решение, чтобы каждый ее член письменно высказал свои политические взгляды. Особое внимание предлагалось уделить следующим вопросам: с помощью каких средств можно добиться независимости Польши; какова задача эмиграции по отношению к стране; насколько состояние эмиграции соответствует ее политическим обязанностям; какими средствами можно направить эмиграцию на правильный путь? Домбровский написал в ответ на эти вопросы краткий, но очень выразительный программный документ, который в литературе не без основания называют «Кредо», ибо он в лаконичной форме излагает основу политических взглядов их автора.

Даже из самого вопросника, принятого Гминой Батиньоль, видно, что исходным пунктом едва ли не всех возникавших споров являлась оценка недавнего восстания. Было ли неизбежно и необходимо восстание, в чем причины его поражения, следует ли повторять попытку вооруженной борьбы — эти и многие другие, более частные вопросы постоянно обсуждались в эмигрантской среде. Домбровский не менее других ощущал горечь поражения, но он никогда не соглашался с теми, кто говорил, что не нужно было выступать, что понесенные жертвы были напрасными. В своем «Кредо», оглашенном 13(1) февраля 1867 года, он заявил: «Верую в воскресенье Польши демократической, а значит, свободной, счастливой, могучей […]. Единственным средством освобождения, соответствующим национальному достоинству и дающим гарантию свободы и независимости, признаю вооруженное народное восстание». Отсюда и определение будущих задач: «Единственной нашей задачей должно быть восстание, единственной целью — подготовка восстания».

Что касается многочисленных взаимных упреков относительно ошибок, допущенных тем или иным деятелем, в том числе им самим, то Домбровский предлагал не превращать их в орудия личных раздоров, а спокойно и тщательно изучать ошибки для извлечения опыта на будущее. Он писал:

«Край с отвращением и жалостью следит за нами. Винит он нас за неудачу последнего национального движения, за все поражения, которые имел и имеет. Очевидно, все мы в чем-либо провинились, осуществляя подготовительные работы либо участвуя в самом восстании. Одни потому, что слушали больше свое сердце, чем голос разума, и необдуманно ускоряли взрыв; другие потому, что, недостаточно веря в силы нации, парализовали предповстанческие приготовления, а потом постарались лишить движение всякой самостоятельности; третьи, стремясь занять должности, которые не могли добросовестно исполнять, потому что становились чьим-то слепым оружием и исполняли такие приказы, вредность которых была им очевидна; четвертые потому, что, боясь взять на себя ответственность, уклонялись от обязанностей, которые с пользой могли бы выполнять. Так не будем перекладывать вину с одного на другого, признаем все наши ошибки, чтобы в строгой критике последних событий не вдаваться в личности, но извлечь опыт для себя и для края».