Януш Корчак. Жизнь до легенды

Очевидец этих событий вспоминает: «С непонятным хладнокровием Корчак режиссировал свой отход в небытие. И не было еще более ужасного зрелища, чем эти дети, празднично одетые, шествовавшие по Варшаве, которая горько оплакивала их в этот день 5 августа 1942 года. Варшава знала, а они не знали, что шли на смерть…»[183]

Пока шли на Умшлагплатц оказались рядом с еврейским кладбищем. Корчак сказал сопровождавшему колонну немцу: «Почему бы не закончить наш поход здесь? Сэкономили бы время».

Теперь он уже не просто предчувствовал — он все понимал. Но не подавал виду — он был обязан сохранять не только спокойствие, но и бодрость.

5

Когда за два года до гибели Корчаку предложили бежать из гетто, он ответил, что надо на деле подтвердить то, чему он был верен и что проповедовал в течение всей жизни: верность ребенку — человеку.

Он сумел сохранить эту верность до конца.

Свидетелей гибели Корчака не осталось. Поэтому нам ничего не ведомо о последних минутах его жизни. Более того, мы даже не знаем точного времени, когда воспитанники и учителя Дома сирот вошли в газовую камеру.

Однако известно, как все происходило с другими заключенными.

Людей привозили в Треблинку. Заставляли раздеться донага. У женщин состригали волосы (впоследствии ими предполагалось набивать матрацы для немецких женщин). Голыми вели в газовые камеры. Вся процедура занимала десять-пятнадцать минут.

Мы никогда не узнаем, как в этой ситуации успокаивали детей Корчак, Вильчинская, другие педагоги. Но мы знаем точно: они были рядом. И они сохраняли спокойствие — до последнего своего дыхания.

Известно, что в газовую камеру Корчак вошел с ребенком на руках. Это даже запечатлено в памятнике. Однако некоторые свидетели последних дней жизни Корчака утверждают, что он был настолько слаб, что у него не хватило бы сил нести на руках ребенка.

Впрочем, так ли это принципиально?

Еще существует легенда, что Корчаку удалось построить детей в колонну по четыре человека, и их путь к газовой камере не был похож на то, как сгоняют скот, но скорее напоминал марш, во главе которого шел Корчак, устремив взгляд в небо.

Так ли оно было или нет, мы доподлинно не узнаем никогда.

Но абсолютно точно нам известно самое главное: Генрик Гольдшмит, известный как Януш Корчак, — великий педагог, философ и писатель погиб в газовой камере Треблинки вместе со своими преподавателями и учениками.

Принял смерть как единственно возможный выбор.

Из дневника Корчака:

«Просыпаюсь в поту в самый страшный момент. Разве смерть — не такое же пробуждение в ту секунду, когда кажется, что выхода уже нет?

„Ведь каждый может найти эти пять минут, чтобы умереть“, — прочел где-то»[184].

Всю жизнь он хотел встретиться со смертью.

Смерть нашла его в ужасных обстоятельствах, когда он не смог спасти тех, кого любил куда больше, чем себя.

Но ей не удалось сломать Януша Корчака.

Победить смерть нельзя. Но не позволить ей уничтожить в самом себе человеческое — можно.

И Корчак это доказал.

6

Издательство нашего замечательного педагога Шалвы Амонашвили выпустило книгу избранных статей Корчака, которая называется «Воспитание души ребенка».

Хорошее название, правда?

Однако проделаем небольшой фокус: не меняя ни единого слова, поставим всего два новых знака препинания. Что получается? «Воспитание, души ребенка!»

Существительное — «души» — превращается в глагол. Смысл становится ужасным. И, увы, очень актуальным.

Так вот наша педагогика, в том числе, а может быть, в первую очередь, — семейная — должна проделать путь от ситуации, когда воспитание душит наших детей, до подлинного понимания чистой души маленького человека.

Без знания педагогических воззрений Януша Корчака сделать это будет очень затруднительно. А скорее всего, просто невозможно.

Книги Януша Корчака и вся его жизнь учат главному: видеть в ребенке человека, уметь общаться с ним не высокомерно, не с высока. Но — на равных.

Не забудем: педагогика — это наука не о детях, но о людях.

Такой подход, безусловно, необходим детям — тогда у них увеличиваются шансы вырасти свободными и счастливыми.

Но это необходимо и взрослым — принимая детей как равных, мы сохраняем в себе то подлинное, что было заложено Богом (если кому больше нравится — Природой).

Дети даны нам для того, чтобы мы не забывали о Боге.

7

И последнее. Был на Руси такой удивительный старец — Иоанн Крестьянкин, мы о нем уже вспоминали в этой книге.

В одной из своих проповедей он употребляет по отношению к людям замечательное определение: «светильники деятельной любви»[185].

Лучше про Януша Корчака не скажешь.

Деятельная любовь — это вовсе не всегда нежность. Это могут быть и проблемы, и сложности. И даже обиды. Но деятельная любовь светит. И светом этим озаряется жизнь того, кого любят.

Наш герой был таким светильником не только в последние трагические часы в гетто. Но — всегда.

Светил деятельной любовью. И в этом видел смысл существования своего.

К сказанному добавить нечего.

Спасибо за внимание.