Янтарный телескоп

— Да и эта комната не вполне удобна. Мы переведём вас в какое-нибудь более подходящее место. Вам нужно что-нибудь в смысле обстановки? Вы предпочитаете писать за столом или за партой? Хотите пишущую машинку? Или, быть может, предпочитаете диктовать стенографистке? Поставьте стражника в известность, и вам дадут всё, что вам нужно. Но я прошу вас постоянно думать о вашем коллеге и его теории. Ваша основная цель — вспомнить и, если понадобится, переоткрыть то, что он обнаружил. Как только вы поймёте, какое оборудование вам нужно, вы получите и его. Это великая задача, профессор Купер! Вам посчастливилось выполнять её!

Благодарите Владыку!

— Да, Отец Председатель! Да! — философ встал и, удерживая спадающие брюки, кланялся и кланялся, практически не отдавая себе отчёта, что Председатель Церковного Суда Благочестия уже ушёл из его камеры.

Тем же вечером, Шевалье Тиалис, Галатешпианский шпион, пробрался по улицам и переулкам Женевы чтобы встретится со своей коллегой, Леди Салмакией. Для обоих это был опасный путь, так же опасный для всех и вся, бросавшего им вызов, но для крохотных Галатешпианцев он был полон смертельных опасностей. Не одна бродячая кошка погибла от их шпор, но только неделю назад Шевалье чуть не потерял руку в зубах бродячего пса; его спасли только мгновенные действия Леди.

Они встретились на установленном месте номер семь, среди корней платана на маленькой пыльной площади, и обменялись новостями. Информатор Леди Салмакии в Обществе рассказал ей, что в начале вечера Председатель Церковного Суда дружески пригласил их обсудить что-то, представляющее обоюдный интерес.

— Быстрая работа, — сказал Шевалье. — Сто к одному, однако, что про убийцу он им не рассказал.

Он рассказал ей про план убийства Лиры. Она не удивилась.

— Вполне логично, — сказала она. — Очень логичные люди. Тиалис, как ты думаешь, мы увидим когда-нибудь эту девочку?

— Я не знаю, но мне хотелось бы. Удачи, Салмакия. Завтра у фонтана.

За этим разговором скрывалось то, о чём они никогда не говорили — о краткости их жизни по сравнению с жизнью людей. Галатешпианцы жили девять-десять лет, редко больше, а Тиалис и Салмакии было уже по восемь. Они не боялись старости — Галатешпианцы умирали здоровым, в расцвете сил, внезапно, а детство у них было коротким, но по сравнению с их жизнью, жизнь Лиры простиралась настолько далеко в будущее, насколько жизнь ведьмы превышала жизнь самой Лиры.

Шевалье вернулся в Колледж Св. Джерома и начал составлять сообщение Лорду Року, чтобы послать его по звёздному резонатору.

Но в то время как Тиалис встречался с Салмакией, Председатель послал за Отцом Гомесом. В его кабинете они полчаса вместе молились, после чего Отец МакФайл даровал молодому монаху превентивное прощение, после которого убийство им Лиры перестанет считаться убийством. Отец Гомес просто преобразился: даже его глаза сияли от переполнявшей его убеждённости.

Они обсудили практические вопросы, деньги и прочее, после чего Председатель сказал: «После того как вы выйдете отсюда, Отец Гомес, вы будете полностью, навсегда, абсолютно отрезаны от нас и лишены нашей помощи. Вы не можете вернуться, мы никогда не свяжемся с вами. Лучший совет, который я могу вам дать — не ищите девочку. Это вас выдаст. Вместо этого, ищите искусительницу. Идите за ней, и она приведёт вас к девочке.»

— Она? — Отец Гомес был в шоке.

— Да, она, — сказал Отец МакФайл. — Это всё, что мы смогли узнать от алетиометра.

Мир, из которого придёт искусительница — странный мир. Вы увидите много такого, что удивит и шокирует вас, Отец Гомес. Не позволяйте странностям отвлекать вас от священной задачи, стоящей перед вами. Я верю, — добавил он ласково, — в силу вашей веры. Эта женщина движется, ведомая силами зла, к месту, где она, в итоге, может встретить девочку и соблазнить её. Так случиться, конечно, если мы не сможем убрать девочку оттуда, где она находится сейчас. Это остаётся нашим первым вариантом. Вы, Отец Гомес, наш единственный залог того, что если даже если этот план провалится, адские силы всё-таки не победят.

Отец Гомес кивнул. Его деймон, большой зелёный переливающийся жук, заскрежетала крыльями.

Председатель открыл ящик стола и протянул молодому монаху сложенные бумаги.

— Здесь всё, что мы знаем об этой женщине, — сказал он, — о мире, из которого она пришла, и о месте, где её видели в последний раз. Прочитайте это тщательно, мой дорогой Луис, и ступайте с моим благословением.

Он никогда раньше не называл Отца Гомеса по имени, и тот заплакал от счастья, получив от Председателя прощальный напутствующий поцелуй.

Глава семь. Мэри, в одиночестве [26]

Почти в это же время искусительница, за которой предстояло последовать отцу Гомесу, сама подвергалась искушению.

— Спасибо, нет, нет мне больше не надо, честное слово, — тщетно сопротивлялась Мэри Малоун попыткам пожилой пары дать ей больше еды, чем она могла бы унести.

Происходило это в оливковой роще, где бездетные старики жили в одиночестве.