Янтарный след

Стюриманы стали рассказывать, что видели в Альдейгье. Слушая их, Свенельд вдруг глянул на толпу впереди и заметил Снефрид. Ради жаркого дня накидку Мьёлль она оставила в поклаже на телеге, и теперь на ней было льняное платье, выкрашенное в буро-коричневый цвет, и голубой шелковый чепчик, из-под которого виднелись подобранные светлые косы. Слушая, что ему говорят, Свенельд несколько мгновений продолжал разглядывать ее. Потом кивнул на нее Асварду:

– Кто эта женщина? Жена кого-то из вас?

– Это… – начал было Хлёдвир, но Кетиль толкнул его локтем.

Снефрид еще на Могильном острове предупредила спутников, что зваться ничьей женой больше не намерена – богов не перехитрить.

Видя, что все на нее смотрят, Снефрид подошла.

– Свенельд ярл спрашивает, кто ты, – сказал ей Асвард.

– Привет и здоровья тебе, Свенельд ярл!

От скрытого горячего желания завоевать его дружбу голос Снефрид звучал особенно мягко; она сдержанно, но ласково улыбнулась, чуть приподняв уголки ярких губ. В этой улыбке не было ничего игривого, но она сразу внушала доверие; серебристо-серые глаза смотрели искренне и сияли звездами. Свенельд не остался равнодушен к этому молчаливому призыву: его суровые черты смягчились, в глазах появилось одобрение, притом не имевшее ничего общего с простой похотью: он оценил своеобразную красоту и незаурядность этой женщины.

– Мое имя – Снефрид, я из Свеаланда. Я разыскиваю моего мужа, он был вместе с тобой в походе на сарацин, а потом остался жить в Меренланде. Он прислал мне весть, и теперь я еду к нему. Может быть, ты знаешь…

– Как мужа зовут? – одновременно спросил Свенельд.

– Ульвар сын Гуннара. У него еще было прозвище Любимец Норн…

Произнося это, Снефрид ощущала, как замирает сердце. Что она сейчас услышит?

Но Свенельд качнул головой:

– Не помню такого. В Стране Бобров русов и свеев много живет, мог там к ним пристать.

На этом Снефрид пока остановилась; Свенельд больше не задавал ей вопросов, и она отошла. Мужчины еще немного поговорили и, видимо, о чем-то договорились, судя по тому, как согласно кивали друг другу. Потом обе дружины разошлись и тронулись своим путем: одни вверх по реке, другие вниз.

Свенельд, пройдя до конца Громотской Головы, там же устроил стан: не имело смысла выходить к Альдейгье на ночь глядя. Лодьи свеев, ведомые против течения, продвигались медленнее и до конца дня сумели достичь только Перемены – песчаной косы, где «нижние» порожники передавали проезжающих попечению «верхних» и наоборот.

Здешний край уже ничем не напоминал привычные для Снефрид виды. Ровная, покрытая лугами и рощами местность, широкая река – таких больших рек Снефрид никогда еще не видела. Вдоль реки росли большие ивы, часто попадались избенки рыбаков, паслась скотина. Жили здесь словене; по внешности они не отличались от свеев, были так же светловолосы и светлоглазы, но одевались их женщины по-другому: в льняные рубахи и обмотанный вокруг бедер кусок толстой шерстяной ткани. Река под названием Волхов, как рассказал Кетиль, местными жителями почиталась за божество и в древности принимала человеческие жертвы. Считают, что в ней обитает чудовищный змей – поменьше, чем Мировой Змей, но той же породы, может быть, из его потомков. Если он гневается, вода в реке начинает течь вспять – от моря, заливая и унося дома, и это значит, что змею требуется жертва. Слушая, Снефрид с тревогой смотрела вниз, на воду. В этой огромной реке и впрямь чувствовалось нечто живое, одухотворенное и грозное.

На ночь остановились на лугу, нарочно предназначенном для постоя: местные жители его давно выкосили и за постой на нем брали небольшую плату, зато сами привозили дрова и предлагали на продажу свежего сига. Поставили шатры, развели огонь, подвесили котлы, стали варить рыбу. Все были веселы: между ними и викингами теперь находилась дружина Свенельда, до Хольмгарда оставалось несколько дней пути по широкой реке, и конец долгой дороги виделся уже совсем близким.

Снефрид возилась в шатре, когда вдруг услышала неподалеку уже знакомый голос – низкий, неторопливый, исполненный спокойной силы. Посчитала, что ошиблась – со времени встречи она все думала о Свенельде, вот ей и мерещится его голос. Как он может здесь быть – он ведь ушел к Альдейгье?

С волнением выглянула – возле костра, рядом с Асвардом, и вправду стоял Свенельд и кто-то из его людей. Он был при мече на плечевой перевязи, но без боевого снаряжения, в простой льняной рубахе и синем плаще, сложенном вдвое и перекинутом через плечо, но и так выделялся в толпе чем-то неуловимым. Он сам был как его меч – редкое, дорогое оружие с узорной золоченой рукоятью – среди простых топоров и копий. Угадывалась в нем выдающаяся сила, как телесная, так и духовная.