Яковлев А. Сумерки

В сущности, Сталин был самым последовательным троц­кистом. Он прихлопнул НЭП, уничтожил трудовое, то есть кулацкое, крестьянство, организовал колхозы, сделав их «внутренней колонией» режима, начал проводить варвар­скую индустриализацию, создал «трудовую армию» под на­званием советский народ, страну-казарму с гигантским кар­цером по имени ГУЛАГ, а хлестаковщину и ложь сделал аль­фой и омегой советской пропаганды, да и всей политики. Ложью заправляют лично вожди.

7 ноября 1918 года, в первую годовщину октябрьского пе­реворота, Сталин писал в «Правде»: «Дни работы по практи­ческой организации восстания проходили под непосредст­венным руководством т. Троцкого».

А когда получил сообщение об убийстве Троцкого, совер­шенного по его указанию, опубликовал 24 августа 1940 года статью «Смерть международного шпиона» в той же «Прав­де». Заканчивалась статья так: «Его убили его же сторонники. С ним покончили те самые террористы, которых он учил убийству из-за угла. Троцкий, организовавший злодейские убийства Кирова, Куйбышева, М. Горького, стал жертвой своих же собственных интриг, предательств, измен, злодея­ний. Так бесславно кончил свою жизнь этот презренный че­ловек, сойдя в могилу с печатью международного шпиона и убийцы на челе».

В 1961 году убийце Троцкого, а им был советский агент, была вручена Золотая Звезда Героя Советского Союза. Это случилось в тот самый год, когда Сталина вынесли из Мавзо­лея. Уже при Хрущеве. Баланс по-большевистски.

Говоря о начале фашизации страны, необходимо просле­дить, как от партии отделялся аппарат, как шла его селекция, чтобы он постепенно, слившись с карательными службами, стал локомотивом социалистической реакции. Сталин пони­мал, что для установления личной диктатуры ему нужен но­вый аппарат, построенный по военному принципу, послуш­ный и дисциплинированный.

«В составе нашей партии, — указывал он, — если иметь в виду ее руководящие слои, имеется около 3—4 тысяч выс­ших руководителей. Это, я бы сказал, — генералитет нашей партии. Далее идут 30—40 тысяч средних руководителей.

Это — наше партийное офицерство. Дальше идут 100—

150 тысяч низшего партийного командного состава. Это, так сказать, наше партийное унтер-офицерство».

Мечта о всеобщей военизации партии настолько глубоко въелась в сознание ее руководителей, что даже после смерти Сталина партийному аппарату присваивались военные зва­ния, причем достаточно высокие. Я помню одну из этих опе­раций, сильно взволновавшую партийных чиновников. Где- то в 1968 году мне тоже предлагали присвоить звание пол­ковника, но я отказался, заявив, что звание старшего лейте­нанта мне присвоено на фронте, а это полностью удовлетво­ряет мои военные амбиции.

Надо сказать, что Сталин после смерти Ленина оказался в нелегком положении. Авторитет нулевой. Сильная оппози­ция. Ленин, кроме туманных пророчеств о построении пер­вого в мире социалистического государства, да еще опыта массового террора, оставил пустую казну, дезорганизован­ную армию, разграбленную и распятую страну с темным, деклассированным населением, поскольку в годы переворо­тов и гражданской войны школьное обучение почти прекра­тилось. Что еще? Разрушенную до основания промышлен­ность. Мертвые фабричные трубы, проржавевшие, оледене­лые паровозы, полузатонувшие корабли, легионы бродяг в лохмотьях, уголовный террор, особенно государственный.

И только ЧК — ОГПУ как главная опора режима, делив­шая власть с партией, еще сохраняла рабочую форму, вдох­новенно выполняя завет Ленина о перманентном государст­венном терроре и его массовидности. Государство преврати­лось в неизвестно куда идущий корабль, котлы которого способны были работать только от постоянно бросаемых в топку человеческих жизней и судеб — тысяч, миллионов. Кочегары через какое-то время и сами превращались в топ­ливо для корабля.