Яковлев А. Сумерки

Подлинного характера событий и их значения не дано бы­ло понять и политическим лидерам того времени. Для боль­шинства интеллигенции и умеренных демократов революция стала полнейшей неожиданностью. Многие мечтали лишь о такой революции, которая, поколебав устои царизма, приве­ла бы к созданию конституционной монархии. Ждали демо­кратических свобод за счет ограничения власти царя, но не полного краха сложившегося строя. Сам лозунг «Долой само­державие!» для многих политических партий был лишь бой­ким призывом, а не практической задачей дня.

Меньше всего ожидали революционных действий с таким исходом политические деятели в эмиграции, в первую оче­редь социалисты. Революция оказалась внезапностью даже для авантюристов из ленинского крыла. 4 февраля 1917 года Шляпников от имени русского бюро ЦК большевиков сооб­щил Ленину в Швейцарию: «Политическая борьба с каждым днем обостряется, недовольство бушует по всей стране. Со дня на день может вспыхнуть революционный ураган». Кста­ти, информация Шляпникова была запоздалой. Царь к этому времени уже отрекся от престола. Информацию приняли с недоверием. Еще до этого, в январе 1917 года, Ленин, высту­пая перед швейцарской молодежью в Цюрихе, сказал, что он и другие «старики», пожалуй, не доживут до революции.

Но и тем левым политикам, которые своими глазами ви­дели вздымающиеся волны протеста, все это казалось слу­чайной вспышкой, обреченной на провал. Тем более что провинция еще спала крепким сном. Да и просыпаться-то она начала лишь тогда, когда заполыхала гражданская вой­на. Перед Февралем для обсуждения быстроменяющейся ситуации в Петрограде неоднократно собирались предста­вители левых партий и групп. Когда на этих собраниях гово­рили о революции, то одни полагали, что ее прихода надо ждать лет 30, другие — 50. При этом ссылались на то, что волнения еще не затронули реальных интересов масс. С точ­ки зрения марксистской догматики подобные рассуждения были правильными, поскольку исходили из ложного пред­ставления, что революцию совершают якобы массы, а не кучки авантюристов. В России народные массы были ни при чем, все решалось в Петрограде партийными активистами и боевиками.

Деятели либерального, буржуазно-демократического тол­ка и парламентской ориентации не решались воспользовать­ся событиями, чтобы добиться радикальных политических реформ, и тем более не решались взять власть в свои руки. И вся эта политическая неустойчивость, вязкость, тактика выжидания продолжались до тех пор, пока не стало ясно, что правящий самодержавный режим уже не в состоянии утихо­мирить волнения в Питере и Москве, остановить разложе­ние армии. Все это очевидным образом грозило перерасти в кровавый бунт.

Не будет справедливым требовать от партий демократиче­ского крыла готовых программ для революции, которую ма­ло кто ждал. Но правомерно упрекнуть их в том, что в ходе самой революции и после ухода царской власти эти партии оказались неспособными выработать программу действий в новых условиях. Лично я убежден, что как раз беспомощ­ность демократов и удобряла почву для прихода диктатуры, создавала условия захвата власти или генералами, или ка­кой-то радикальной политической группой. Активно форми­ровалось и распространялось мнение, что без установления диктатуры неизбежна анархия. Действия и крайне левых, и крайне правых были направлены главным образом на то, чтобы в максимально короткие сроки захватить власть и ус­тановить «надлежащий порядок».

Вспомним, о чем тогда шла речь по существу.

На знаменах Февральской революции были начертаны требования: свергнуть самодержавие, выйти из войны, ре­шить аграрный вопрос, обеспечить политические свободы и демократическое устройство общества, улучшить экономи­ческое положение народных масс.

Итак, первое. Решающей проблемой была экономическая: снабжение продовольствием, организация работы промыш­ленности, транспорта. Однако пришедшие к власти на волне Февраля буржуазные радикалы и представители умеренных социалистических партий, которые остро и убедительно кри­тиковали царское правительство за развал экономики, за рост дороговизны, сами, однако, не оказались эффективнее деятелей старого режима, а, напротив, ввергли страну в со­стояние полного хаоса: инфляция достигла невиданных раз­меров, из-за отсутствия сырья и топлива останавливались предприятия, разруха на транспорте грозила парализовать экономическую жизнь, процветало открытое воровство в верхних эшелонах власти, разгулялась преступность. Поло­жение становилось все более угрожающим.