Ядерный шантаж

При последних словах руководителя службы безопасности «Промэкса» женщина улыбнулась. Записывающие устройства, а также выносные микрофоны, объектив видеокамеры и вся сбруя соединительных проводов закреплялись на теле полосками лейкопластыря. Причем самостоятельно проделать эту процедуру было совершенно невозможно. Марина представила, как ей придется раздеваться перед сотрудником отдела технической безопасности, – именно эта мысль и вызвала у молодой женщины улыбку. Но Берш оставил ее улыбку без внимания. Закончив инструктаж, он отпустил женщину и достал из ящика полученную от нее видеокассету. Для просмотра таких мини-кассет в комнате отдыха руководителя службы безопасности имелась специальная аппаратура. Берш прошел туда и, вставив кассету в видеоплеер, включил воспроизведение. На экране монитора возникло изображение уже знакомого Бершу депутатского кабинета. В кадре появились двое мужчин. В одном из них Берш узнал депутата Варенникова, второго видел впервые. Именно на нем он и сосредоточил свое внимание…

Видеозапись закончилась через девятнадцать минут. «Марина оказалась довольно точна при подсчете времени, – подумал Берш, выключая видеоплеер. – Не ошиблась она и в характеристике фээсбэшника. Этот парень, безусловно, наблюдателен. Он может представлять опасность. Чтобы оценить ее, мне нужно знать о нем больше. Ну и о его начальнике, разумеется, тоже».

Глава 8 ВЕТРОВ: «ТАЙНЫ ПОЛИТТЕХНОЛОГИИ»

12.05, суббота, 11.30

Среди представителей известных мне профессий наиболее охотно идут на контакт с нашей службой журналисты. Но с этой публикой приходится держать ухо востро. Так как шустрые парни и еще более нагловатые девицы из журналистской братии постоянно норовят урвать у тебя побольше информации, при этом ничего не давая взамен. В этом смысле Гена Сысоев – корреспондент скандально известной газеты «Совершенно конкретно» – типичный представитель молодого поколения журналистов. С Геной мы познакомились в прошлом году, во время командировки нашей опергруппы в Чечню. Сысоев, не получив аккредитации, пытался проникнуть в район боевых действий, за что и был задержан военными. Командование намеревалось вообще удалить журналиста из Чечни, но за Сысоева вступился полковник Чернышов. С его помощью Гена все же получил желанную аккредитацию. Понятно, что за такую поддержку мы надеялись на ответные услуги, но не тут-то было. По возвращении в Москву Гена сделал вид, что ничего не знает о якобы произошедшем с ним в Чечне инциденте. Пришлось всю работу с журналистом строить, как и с прочими его коллегами: информация – за информацию. Не знаю, кто от этого обмена выиграл больше, но подозреваю, что Генка. Потому что он строчил публикацию за публикацией, соответственно получая за них гонорары, а мы всего лишь по крохам накапливали оперативные материалы. Но все же кой-какая польза от Генки была. В подводных течениях российской политики он чувствовал себя как рыба в воде. Поэтому, когда мне потребовалось собрать информацию о депутате Варенникове, я в первую очередь подумал о Генке Сысоеве.

Несмотря на все мои попытки, накануне найти журналиста мне не удалось. В Генкиной редакции с неизменным постоянством отвечали, что не знают, где находится Сысоев, и уж тем более неизвестно, когда он появится на рабочем месте и появится ли вообще. После очередного моего звонка в редакцию газеты «Совершенно конкретно» трубку вообще не сняли, из чего я сделал вывод, что сотрудники редакции, так и не дождавшись своего коллеги, разошлись по домам. Я перезвонил Генке домой, но увы – с тем же результатом. Ответом мне стали длинные непрекращающиеся гудки. Последний звонок Сысоеву на квартиру я сделал уже в двенадцатом часу вечера и услышал все те же длинные гудки…

В субботу я возобновил свои попытки. Помня о Генкиной привычке подолгу спать по утрам, я позвонил ему лишь после десяти. Трубку долго не снимали, но я проявил настойчивость и в конце концов дождался ответа. Ответил мне заспанный женский голос. Признаться, в первый момент я решил, что ошибся номером, но потом все же попросил пригласить к телефону Сысоева.

– Кого? – переспросила женщина на другом конце провода.

– Геннадия Сысоева, – уточнил я.

– Ген, не пойму, тебя, что ли, спрашивают, – глухо донеслось из трубки, после чего мне ответил уже знакомый Генкин голос.

– Да? – недовольно спросил он.

– С добрым утром! Вставать пора! – бодро приветствовал я знакомого.

Сысоев сначала ругнулся в трубку по поводу столь раннего звонка. Но затем профессиональное любопытство взяло верх, и он поинтересовался – какого лешего мне, собственно, надо.

– Встретиться со старым другом! – бодро ответил я. – Как предлагается в рекламе пива «Золотая бочка».

– Вообще-то после вчерашнего мне как раз надо пивка попить. Для поправки здоровья, – уточнил Гена. – Ну так где пересечемся?

Я предложил одно из известных мне летних кафе, где цены на пиво были вполне приемлемыми.

– Ладно, подгребай часам к одиннадцати, – вяло ответил Генка. – Нет, лучше к половине двенадцатого.