Яд Минувшего. Часть 1

Катари и раньше слишком много думала о Создателе, теперь это становится опасным. Эти ее слова о долге и верность проклятому Фердинанду порождены эсператизмом, а Левий только раздувает огонь. Катарину нужно у него забрать, но не раньше, чем улягутся разговоры о казни. Сейчас Ноха для королевы самое безопасное место, но к весне Робер должен взять кузину к себе.

- Значит, Алва больше не кусается. - Сюзерен, скорее всего, заговорил сам с собой, но юноша ответил:

- Почти нет… После Фердинанда он почти не спорит… Альдо, жаль ты не видел это ничтожество! Ты не представляешь…

- Представляю. - Альдо отбросил нож и с хрустом потянулся. - Жаль, я сразу не показал Ворону его Оллара, не пришлось бы возиться с послами.

- Экстерриор говорит, они успокоились, - напомнил Ричард.

- Они-то успокоились, - скривился сюзерен, - я - нет. Гайифа предала империю, дрик-сенцы и вовсе пришли из-за моря, а теперь «павлины» с «гусями» разевают клюв на потомка богов. Гайифский сморчок поучает анакса, как какой-то ментор, а я вынужден слушать! Как же, союзники, кошки их раздери…

- Мы их сами раздерем! - выпалил Дик. - Помнишь, как «павлинов» разбили при Каделе? Мокрое место осталось.

- Гайифа воюет золотом, а не сталью, - лицо сюзерена прояснилось, - но вера в победу - это полпобеды. Представляешь, как нам обрадуются в Паоне?

- Уж не так, как Джастину Придду, - хмыкнул юноша.

- Ричард, - Альдо вновь помрачнел, - ваша вражда начинает меня утомлять. Сколько раз тебе говорить, нас слишком мало! К тому же Придду есть чем тебе ответить.

- Чем? - не выдержал юноша, хотя сюзерен был прав. - Напомнит про Ричарда и Джеральда? После них был Эгмонт!

- Нет, напомнит твою службу Ворону, которую легче объяснить по-гайифски, чем по-гальтарски. Вспоминая Джастина, ты бьешь себя.

- Альдо! - Мир обернулся кривым зеркалом и разлетелся на сотни кривляющихся лиловых осколков. - Это ложь! Ты же знаешь… Я…

- Я знаю. И Робер, и Рокслеи, и даже Придд, но ты жил у Ворона. Если Джастин - любовник кэналлийца, почему таковым не можешь быть ты? Я сегодня зря сослался на твои слова о невиновности Ворона. Ты можешь быть уверен, что Суза-Муза не вывернет твое заступничество наизнанку, а после этого не займется уже нашей дружбой? Болтунам нужна не правда, а сплетня, так что про Джастина забудь. Это приказ. Понял?

- Да, - выдавил из себя юноша. - Я могу идти?

- Нет, - отрезал Альдо. - Кто тебя просил вмешиваться в дела Джаррика? То, что вычеркнуто из акта, вычеркнуто по моему распоряжению. Ты меня убедил с выстрелами, но не считай себя вправе указывать прокурору.

- Я только просил убрать из обвинения про… госпожу Оллар.

- Знаю, - сюзерен внимательно посмотрел на юношу, - Джаррик доложил.

- Но ведь она просила, - сюзерен не знает, что такое любовь, его счастье, - при нас просила. Она не хочет рассказывать.

- Ничего, - махнул рукой Альдо, - жена молчит, муж скажет.

- Не надо! - Как объяснить, что позор Катари убьет?! - Она не хочет мести… Алва убил Люра и устроил с Сильвестром Октавианскую ночь, этого хватит…

- Ты не понимаешь, - хохотнул сюзерен, - я обещал избавить Катарину Оллар от мешка с салом, чтобы не сказать хуже, и я избавлю. То есть Фердинанд избавит, когда расскажет, что вынуждал жену к сожительству с другим мужчиной, и признается в своем бессилии. Этого довольно, чтоб счесть брак недействительным. Заодно и зубы Ной-маринену вырвем. Он думает, у него принц. Как бы не так!

- А Катари? - шепотом спросил Дик. - Она… Она этого не переживет!

- Катари после суда станет свободной, причем совесть ее будет чиста. Брак расторгнут не по ее просьбе, а под давлением открывшихся обстоятельств и по согласию с позволения сказать мужа. Если она и после этого в монастырь захочет, так тому и быть, но год на размышление у нее будет.

- Год? - подался вперед Дикон. - Но… Между просьбой и отречением от мира проходят четыре месяца, матушка говорила…

- Твоя матушка - вдова, а святой Игнатий определил всем разные сроки послушания. Изнасилованным и тем, чей брак расторгнут не по их вине, на раздумья дается год. Магнус, даром что эс-ператист, понимал, что сперва мозги на место встать должны.

За год Катари передумает, особенно если вернуть ей сына, а Карла вернут. Зачем сторонникам Оллара бастард, от которого отказался Фердинанд? Нужно только предложить подходящую цену и написать кому-то не до конца утратившему совесть. Катершванцам?

- Альдо. - Вот оно и настало, время правды, Альдо не только сюзерен, он - друг, он должен знать все. - Я люблю ее, и она станет моей женой!

- Кто? - не понял Альдо. - Ты о чем?

- Катари! - Жаль, они не одни в весенних холмах и нельзя от счастья кричать. - Я люблю ее… Я говорил тебе о ней, а вовсе не о Марианне… Марианна - куртизанка, я был с ней несколько раз. Там все кончено, а Катари… Это - моя звезда, та-лигойская звезда!

- Катарина? - Глаза сюзерена стали круглыми. - Но… Она же старше тебя и, уж прости, далеко не красавица.

- Ты не понимаешь, - замотал головой Дик. - Катари не роза, она - гиацинт, небесный гиацинт…