Яд и Меч

Послышалось жадное причмокивание. Юлиан повернул голову назад и увидел, как совсем маленький наг присосался к небольшой груди матери, обвив ее талию хвостом. Тонкими руками, украшенными темной чешуей, женщина поглаживала малыша и придерживала, чтобы тот не упал.

— Я вижу, ты сомневаешься. Но попробуйте пожить хотя бы с год не в воде, а на земле! Матушка рассказывала, что к вампирам тоже поначалу относились весьма плохо. Но с годами люди привыкли, и теперь вампиры просто покупают кровь в тюрьмах, не скрываясь.

— Вампиры… Они… вы похожи на людей больше, чем мы, — Нюй Кха качнул головой, хотя в его глазах сквозило сомнение. — Я помню твою иш-шторию про волков там, в холодных землях.

— А, ты про Бруно и его оборотней. С Бруно было все совсем по-другому.

— Как же?

— Бруно стал считать нужды своего племени превыше всего, и от этого стали умирать все вокруг, служа едой для его плодящегося потомства. Ваш же вид беззлобен и размножается очень медленно.

— Не все… Ойхи за островом. Они очень злы…

— Я ни разу их не видел, Нюй Кха. Вы часто сталкиваетесь с ними?

Нюй Кха покачал головой, а наги из племени смутились от слова «Ойх», кто-то даже оскалился. Дул теплый, но еще по-весеннему свежий ветер, который играл с темными волосами нагов. Размашистые лапы старых можжевельников покачивались из стороны в сторону.

— Они даже не умеют говорить… Лишь шипят… — произнес, наконец, Нюй Кха. — Иногда их охотники приплывают в наши воды и ведут себя… как гарпии.

Этих мерзких визжащих существ, насколько знал Юлиан, Нюй Кха особенно не любил за то, что они, подобно чайкам, громко кричали, вопили и кидались на все, что, по их мнению, можно было съесть. Гарпии облюбовали Лилейский остров и заселили его так густо и плотно, что все проходящие мимо корабли старались держаться Ноэльской береговой линии, чтобы не встречаться с этими тварями. Нагам же, для линьки и родов приходилось заплывать в Нериумовскую бухту к особняку Лилле Адан, чтобы на берегу, в тишине и спокойствии, сделать все свои дела. Все попытки произвести потомство либо скинуть старую шкуру на Лилейском острове заканчивались нападением визжащих и диких гарпий.

— Может это от того, что они забыли человеческую речь и одичали.

— Не знаю…

— Ведь, как я помню, предки Бруно тоже были более человечными, пока жили среди людей. Но затем они уединились в пустоши, меж гор, лес и озер, и уподобились животным.

— Не знаю… — снова прошептал Нюй Кха. — Мы не думаем об этом. Но, когда появляются ойхи, мы уходим к бухте. Или дальше, к Обители медуз.

— Куда?

— Туда, где вш-штает солнце, рядом с островом. Ойхи боятся Обители… Как и Спящий.

— Что? — заинтересовался Юлиан. — Спящий боится их?

— Да… — Нюй Кха прошипел и кивнул головой. — Когда Спящий прош-шнулся… Нюй Да спасся от Спящего. Он ш-шпрятался у Обители медуз, где их очень… много. Его ужалили, но Нюй Да выжил. А вот если бы Спящий не побоялся и последовал за ним, то Нюй Да бы умер…

— … стой. — перебил нага обеспокоенный Юлиан. — Погоди-ка! Там, на востоке Лилейского острова обитают афенские медузы. Ты о них же говоришь? С вытянутым куполом и шестью голубыми щупальцами?

— Да…

Из можжевелового леса вышла пара крепких мужчин в простеньких рубахах с высоким горлом, да в шароварах по икры, надетых поверх серых чулок, закрепленных ремнями. На рубахи были накинуты шерстяные жилетки — по вечерам еще было прохладно. В руках мужчины держали топоры, а на плечах несли связки дров. Дровосеки замерли и увидели ползущих по тропе нагов, что возвышались на две головы над любым человеком из-за длинного и крепкого хвоста, высокого поднимающего змеев над землей.

Тела дровосеков напряглись, лица покрылись испариной, а выпученные глаза уставились в ужасе на страшных существ. Дрова упали на хвойный ковер, а руки с топорами чуть приподнялись. Мужики попятились, готовясь дать деру.

— Да осветит солнце ваш путь, — проговорил Юлиан, натянув на лицо как можно более благожелательную улыбку. — Не бойтесь нас. Я — граф Лилле Адан.

— Вы… Здравствуйте, Ваше… Ваше сиятельство, — прошептал в ужасе один из дровосеков, прикрываясь обухом топора, словно щитом.

Второй лесоруб молчал, лишь вращал глазами навыкате в разные стороны от нахлынувшего на него страха.

— Это — наги, — Юлиан показал рукой на безмолвных змеев, рассматривающих дровосеков. — Они — наши гости, и не причинят никому вреда.

Мужики молчали, хлопая глазами, и по-детски боязливо пялились на странных существ, о которых слышали, но не видели.

— Понятно? — наконец, нарушил гробовую тишину, граф.

— Да, господин… Да.

И люди, и наги обошли друг друга по дуге, осторожно поглядывая, не сотворит ли кто-нибудь что-нибудь. Когда мужики скрылись за горизонтом, улепетывая в сторону деревни, Юлиан с шумом выдохнул.

— Если бы тебя не было… — прошипел Нюй Кха. — Они могли бы напаш-шть…

— Сомневаюсь, скорее сбежали бы.

— Прош-што их было мало… А нас — много.

— Но они еще не знают, кто вы.

— А захотят ли узнать? Люди… жестоки.

— Я понимаю, что ты боишься рисковать своей семьей, Нюй Кха. Но можно попробовать. Могу выделить охрану.