Яд и Меч

— Нельзя, нельзя, господин Тастемара! А вон Харинфу была подвластна любая магическая ветвь. Он мог играючи сплести воедино три заклинания одновременно. Чтобы вы понимали, я достаточно легко расправился с «Белой Змеей» лишь потому, что они неспособны и держать щит, и атаковать одновременно — им нужно делать что-то одно. Мы же, Старшие Маги, лучшие из лучших, способны параллельно создавать два заклятья, но никак не три. Даже любимый ученик Харинфа, Абесибо Наур, величайший демонолог и боевой маг из ныне живущих, на такое и близко не способен.

— Понятно, продолжайте, как можно подробнее.

— Время от времени, когда я уже постиг науки целительства и боевой магии и дослужился до статуса Старшего Мага при дворе, Харинф просил меня оказать весьма странные услуги, в ответ на его благосклонность ко мне, скажем так. Как вы понимаете, я, как тот, кто был обязан ему всем, не мог отказать.

— Понимаю… О чем он просил Вас еще?

— В 2111 году я отправился в Саддамет, это в Детхае. И там должен был… — маг смутился. — Выкупить определенную рабыню, ее звали Амария, и провести с ней ночь, затем одарив рабыню тысячей золотых сеттов, дикой суммой, и сделав свободной. В 2094 я сорвался по просьбе Харинфа в Тазутт в Глеофе и там взял с улицы оборванца-вампира семи лет, который подбрасывал на площади шары за монеты. В мои задачи входило устроить мальчика в академию врачевания во Влесбурге.

— Это все?

— Да. Ну и помимо таких загадочных просьб, я периодически устраивал необходимых Харинфу людей во дворец на различные должности…

— Вы узнавали, что стало потом с теми, с кем вы взаимодействовали, Зостра? — напряженным голосом спросил Филипп, чувствуя сухость в глотке от нервов.

— Да. Амария, став свободной, некоторое время жила в Зунгруне, потом пропала, оставив пустующим хороший дом в центре города. Словно след простыл.

— Вы не искали ее?

— Я ее по возможности навещал, — Зостра, казалось, смутился. — Она родила от меня мальчика, Амайя, и по просьбе Харинфа я взял его в ученики и готовил к поступлению в Байву. Харинф обещал оплатить все расходы, что он, собственно и сделал. Амай оказался очень талантливым ребенком, с большой духовной силой, далеко пойдет, ибо он уже показывает значительные успехи при дворе в Нор’Мастри, — не без гордости заявил маг. — А после того, как я забрал ребенка, Амария исчезла… Как в воду канула.

— А что с тем мальчиком из Тазутта?

— Генри. Его звали Генри. Он вроде бы стал хорошим лекарем во Влесбурге. Но что с ним произошло в целом и произошло ли вообще, я не ведаю.

— Так почему, по-Вашему, Харинф был непростым человеком? Вы говорили, что было несколько причин, но я услышал лишь одну — это то, что он был сведущ во всех пяти магических направлениях, верно?

— Да-да, все правильно вы поняли, господин Тастемара! Кхм, Харинф, он… — Зостра помолчал, оглядываясь по сторонам. — Был один случай, о котором Харинф строго-настрого запретил мне распространяться. Его мощь… Невероятно… Я на всю жизнь запомнил, как в 2052 году, когда он буквально подобрал меня с улицы, и повез в Академию в Байве, на нас напали грабители. Обычные мордовороты, которые действовали по принципу — дать незатейливо в лицо, отобрать все добро и убежать.

— И что же случилось?

— Он не сказал ни слова, лишь недобро взглянул на шестерых дорожных грабителей, и те упали замертво к нашим ногам. Когда я поднаторел в магии, то понял, что невозможно силой мысли убить нескольких человек. Да даже одного! Но я дал клятву о неразглашении, а потому молчал и понимал, что Харинф, возможно, не совсем человек — слишком многое он знал об этом мире и слишком мало говорил из того, что знал, господин Тастемара.

Нервно перебирая пальцами и растеряв всякое самообладание, Филипп вскочил со стула и заходил по комнате под любопытным взглядом Зостры ра’Шаса. Горрон, когда проезжал с Йевой и Филиппом Большие Варды тридцать лет назад, узнал из крови одного из жителей то, что сотворил Пацель. Но, будучи вампиром малоосведомленным в возможностях магии, Горрон лишь пожал плечами, поведав историю. А сейчас вырисовывалась очень интересная картина…

— Где сейчас этот Харинф? — осторожно спросил граф Вороньих земель, наконец, найдя в себе силы сесть на стул.

— Умер…

— Как? Когда? — удивился Филипп.

— В 2119 году. Я узнал о смерти, лишь когда вернулся с Севера, куда отправился как раз в Большие Варды.

— Получается, что он умер сразу же после того, как попросил Вас передать шинозу?

— Именно, — кивнул Зостра.

— От чего он умер?

— От возраста, вероятно… Ему, по моим подсчетам, было порядка 130 лет. Для мага — это тот предел, до которого может дотянуть себя весьма могущественный человек.