Яблоко раздора

Мэг ужасно разозлилась на себя. Она практически вручила ему медаль, позволила понять, насколько он вырос в ее глазах. Ничего себе! Она, адвокат, проиграла, ну почти проиграла дело!

Один из главных аргументов, которые собирался выдвинуть отец в своем иске об опеке над внучкой, основывался на том, что биологический отец Эми не в состоянии заботиться о ребенке. Мэг еще час назад была уверена в этом, основываясь на образе Адама Кэллахана, который сложился в семье после экспрессивных рассказов Шерри.

Но в реальности все оказалось совсем по-другому. Теперь надо забыть об этом и двигаться дальше. В знании — сила. Главное факты, говорила себе Мэг, но вместо того, чтобы анализировать его рассказ, пыталась разобраться, почему на нее так действует присутствие этого человека. Даже сейчас ее взгляд непроизвольно задержался на его длинных мускулистых ногах, одна из которых ритмично покачивалась. Ну, разве об этом ей нужно думать сейчас?

— Значит, ваши отношения длились недолго? — уточнила она, пытаясь взять инициативу в свои руки. От Шерри она слышала совсем другую историю романа.

— Да, — ответил Адам. — Во всяком случае, с ее стороны. Она исчезла, потом вернулась через шесть месяцев, и мы решили начать все сначала. — Адам нарочно упростил рассказ: на самом деле Шерри исчезала дважды. — И, пока я был ей нужен, пока она не могла ничем заниматься из-за беременности, все было хорошо. Я присутствовал при рождении Эми, что меня потрясло.

— Потрясло?

Он встретил ее вопросительный взгляд.

— Я думаю, вы знаете, что Эми родилась на пару месяцев раньше положенного срока? Она долго находилась в больнице, врачи боялись, что девочка не выживет.

— Я не знала этого, — отозвалась Мэг.

В его словах слышалось такое страдание, что Мэг поняла, чего ему стоило рождение Эми и все эти недели в больнице, пока малышка не пошла на поправку. Сколько ему лет? — спросила она себя. Около тридцати, не больше, хотя вокруг глаз и рта уже появились морщины.

— Я все время проводил в больнице, — продолжал он, — разрывался между обязанностями педиатра и Эми. Шерри ничто не заботило. Я даже не знаю, где она была. Но за день до того, как дочь должны были выписать, Шерри пришла и забрала ее, а потом я два с половиной месяца понятия не имел, где они. И только в конце июля Эми нашли на кровати в комнате моих родителей. Рядом с ней лежали упаковка памперсов, детское питание, пара ползунков. И записка от Шерри, в которой говорилось, что она не может больше справляться с ней и оставляет девочку мне. Это все. Ни я, ни малышка больше ее не видели.

— Но через девять месяцев вы начали искать Шерри, — уточнила Мэг, пытаясь выяснить, лжет ли он и почему.

— Да, — кивнул он, глубоко вздохнув. — Видите ли…

Но она не дала ему закончить и напала первой:

— Вы тоже не смогли «справляться» с ребенком и решили, что теперь наступила очередь Шерри? Вы считаете нормальным, что ее передают из рук в руки?

Прекрасно, Мэг, этого достаточно, сказала она себе, видя, что Адам готов взорваться. Совершенно необязательно демонстрировать такую враждебность, но в данной ситуации это единственный выход. Нельзя позволить себе смягчиться, поверить ему, понять, сколько ему пришлось пережить за последние полтора года. А она с каждой минутой ощущала все более сильное желание поверить ему.

— Да, я не пытался связаться с Шерри девять месяцев, — спокойно ответил он, — так как по собственному опыту знал, что любое влияние Шерри скажется на девочке негативно.

— Не может быть! Это же ее мать!

— Да, мать, которая исчезала и появлялась без предупреждения, чьи планы кардинально менялись каждые двадцать четыре часа! Даже если Шерри уехала добиваться успеха, которого она заслуживала, и собиралась снова работать моделью, я сомневаюсь, что основные черты ее характера могли измениться, — подчеркнул Адам последние слова. — Детям нужна стабильность. Я так считаю. Может, вы не согласны? Очевидно, нет, поскольку собираетесь…

Он остановился. Мэг не знала, почему он вдруг решил, что лучше не заканчивать эту фразу. Собирается ли она отобрать малышку у единственного человека, к которому та привыкла? У отца, который ее обожает? Но где доказательства его слов? Откуда она знает, говорит ли он правду? Мэгги Джонс, не доверяй этому мужчине!

— В любом случае, — продолжил Адам, — это все не имеет значения. — Он рассмеялся, но смех получился натянутым, неестественным. Было очевидно, что он не находит ничего смешного в этой ситуации. В смехе звучали горькие нотки, смех причинял ему боль.

— Не имеет значения? — спросила удивленная Мэг.

— Не имеет значения вся эта суета по поводу того, кто будет заботиться об Эми.

Не имеет значения? Она права. Он что-то скрывает. Она все время чувствовала это.

Внезапно ей стало страшно оттого, что она чуть не поверила ему, чуть не попалась на его удочку. Теперь можно признаться себе, что в этом виновато ее влечение к нему.