Я же бать, или Как найти мать

Присаживаюсь рядом и складываю руки на коленях. Чувствую, как мужчина поворачивается ко мне и буквально прожигает меня взглядом.

— Прости, — слово из шести букв фактически приводит меня в чувство, и я поворачиваюсь к мужчине, вглядываясь в его усталое лицо.

— Что вы сейчас сказали?

— Ну ты ведь не глухая, какой прикидывалась в гостиной. Я говорю-прости. По-свински все как-то вышло. Ты не подумай, я не такой и этим всем не увлекаюсь. Просто так получилось. Повелся на стадо и внизу… вот все что там говорил, я так не думаю. Точнее… блин, как бы сказать… это гребанное общество требует чертовой солидарности, вот и приходится подстраиваться ко всем.

Смотрит на меня как будто чего-то ждет в ответ, а я впервые не знаю, что сказать. Вся эта речь, как собственно и вид мужчины говорит о том, что он очень устал и почему-то мне становится его жалко. Да что со мной происходит?

— А знаешь, ты мне мою жену напомнила. Ненавижу эту стерву. Столько лет ее уже не видел, а узрел тебя в гостиной и как торкнуло. Фигура… у нее была точно такая же, как у тебя. Неидеальная, уж извини. Но все-таки ты на нее не похожа. У тебя совсем другое лицо. И волосы шикарные, а у той дуры этого не было.

— Но вы все равно ее любили, — подытоживаю я, смотря Павлу прямо в глаза. Тот не отвечает, но со вздохом кивает.

— Я для нее все делал. Все. А она сбежала, как только учуяла запах денег. А знаешь, что теперь с ней?

— Она стала бедной, а вы богатым.

— Ну почти. Не прям-таки бедной, — улыбается Павел, демонстрируя какую-то мальчишескую улыбку и щербинку между зубов. — Живет на окраине Москвы в двушке с матерью. Ха! Вот так ей и надо. Больше не надоила с очередного развода. Новый муж ее послал. А ты не думаешь, что я баба?

— В каком смысле?

— В прямом. Ну вот я тебе сейчас все это говорю, но это не потому что я какой-то слюнтяй. По секрету тебе скажу, что мы, то есть мужики, гораздо хуже женщин. Как там говорят: сплетничают женщины? Вот это полная чушь. Мы делаем это даже чаще! — смеясь произносит он, при этом ложась на спину. — И обсуждаем всех похлеще баб. И вообще… Погладь меня.

— Что?

— Все-таки глуховата. Погладь меня, — приподнимаясь на локтях произносит Павел. — Это же ты умеешь?

— Наверное, да.

— А что погладить? — хорошо, что при таком свете не видно моих щек.

— Лицо, а не то, что ты подумала.

— А я о том и не думала.

— Заливай мне. У тебя лицо покраснело. Мои глазомеры еще работают.

— Понятно.