Я вылечу твою собаку

— Привет, голубка! — Леон коснулся губами моей шеи и вновь пленил меня.

Утро, Лос-Анджелес, огромная постель и великолепный мужчина, лишающий воли и сознания. До сегодняшней ночи я понятия не имела, что такое любовь земная, любовь плотская.

В моем телефоне зазвонил будильник, Леон насторожился:

— Кто тебе звонит так рано?

— Часы напоминают, что мне к восьми на работу, — сказала я и положила голову на мягкий живот возлюбленного. Я уже не чувствовала разницы в возрасте. Мне нравилось в этом мужчине все, даже небольшие погрешности в области пресса. Мой король-солнце мог себе позволить такое.

— Кстати, да, работа… Сейчас решим вопрос, — Леон пошарил под подушкой, нашёл телефон и набрал номер. — Миссис Паркер, меня не будет дня три. Но я на связи.

Отшвырнув трубку, он вновь потянулся ко мне, но, заметив на моем лице испуг, весело рассмеялся.

— Ты нужна мне живой, детка, не бойся. Просто хотел спросить, будешь ли ты кофе?

— Буду.

Короткий поцелуй, и Леон исчез в дверном проеме, обернув бедра полотенцем. Я вспомнила о вечерней записи на просмотр в студию. Что-то мне подсказывало, что я не осчастливлю строгое жюри своим приходом. Ближайшие три дня можно вычеркнуть из ежедневника.

В ванной я с ужасом уставилась на свою распухшую щеку в зеркале. Вычеркнуть придется больше. С тяжелым вздохом я забралась в огромное джакузи и стала наблюдать за струями воды, взбивающими пену. Представляю, как обрадовались бы родители такому знакомству: у дочери появились шансы сделать карьеру хирурга и завязать серьезные отношения с хозяином целой сети клиник. А меня съедала тоска. Я мечтала стать актрисой и не хотела обманывать ставшего близким мужчину. Но обстоятельства… Лгать хотелось меньше всего. Нужно все рассказать Леону сейчас, потом будет поздно. Пусть сам решает, что со мной делать. Я стала готовить пламенную речь.

— Голубка моя.

Дверь распахнулась. Леон привез сервировочный столик с кофе, шампанским, тостами и клубникой. Скинув полотенце, он забрался ко мне. От его наготы при свете дня мои щёки вспыхнули. Я впервые принимала ванну с мужчиной, и все слова и умные мысли вылетели из головы. Кажется, хотела о чем-то поговорить. Леон, мурлыкая песенку, наполнил бокалы.

— Леон… — начала я, вдохнув поглубже.

— Не благодари, — оборвал он. — Ты меня сегодня сделала таким счастливым, я как будто заново родился. За тебя, моя драгоценная!

Ну, что тут скажешь? От отчаяния я выпила шампанское залпом. Леон не сводил с меня восхищенных глаз.

— Если хочешь знать, — он протянул мне тарелочку с ароматной клубникой, — в тебе сочетается все, о чем я мечтал… Вот не умею я говорить красивых слов!

— Белокурая девственница с дипломом ветеринара?

— Точно, с глазами цвета зеленого омута, острым язычком и большими… Красивым бюстом. — Леон рассмеялся и соорудил мне прическу из хлопьев пены. — Я даже не мечтал найти такое сочетание.

— Говорить ты умеешь так же хорошо, как…

Леон сделал мне знак замолчать и взболтал в бутылке шампанское.

— Голубка, поднимись на колени, пожалуйста.

— Леон, я…

— Пожалуйста.

Я встала, и в меня полетела струя шипучего напитка. Сладкая пена потекла по моим формам, а Леон со стонами и причмокиванием принялся ее слизывать. Его губы распалили во мне желание. Я набросилась на Леона и повалила его в воду. Вот и поговорили.

Моя голова покоилась у Леона на плече. Я ласково касалась пальцами его груди, чертя замысловатые узоры. Он, прикрыв глаза, блаженно улыбался.

С каждым часом мне все меньше хотелось бегать в поисках ролей. Но ведь пройдет время, чувства утихнут, и что дальше? Неужели мечта настолько ничтожна, что я так легко готова отказаться от нее? А чего ждать от Леона? Кроме должности санитара, он пока ничего не предложил. Может, я неромантичная особа, но меня не покидала мысль, что мои вещи до сих пор лежат в камере хранения, а за душой не осталось ни гроша.

— Леон, неловко тебя спрашивать…

— Голубка, я как раз думаю об этом.

Что за привычка перебивать? О чем «об этом»? Леон заложил руки за голову и, вытянувшись в полный рост, с улыбкой взглянул на меня.

— Как ты относишься к диким зверям? Я имею в виду, нравятся ли они тебе? Ты вообще когда-нибудь держала в руках детенышей тигров или обезьян?

И опять загадочные мотивы Леона поставили меня в тупик. Интересно, куда он клонит? Считает, что мне неудобно первой завести разговор о проблемах дикой фауны, и поэтому перебил? И правда, просто мысли читает.

— Мне нравятся пантеры, и обезьяны тоже, — я нащупывала нить разговора. — По работе с ними не сталкивалась, но как-то раз довелось вскрывать циркового тигра — погиб от застарелого воспаления легких.

Леон оживился и восторженно посмотрел на меня.