«Я встретил вас…»

А в это время, полный патриотических чувств, рвется к театру военных действий двадцатишестилетний Лев Толстой. 7 ноября 1854 года подпоручик Толстой прибывает в осажденный Севастополь и через пять месяцев попадает на самый опасный участок обороны города – 4-й бастион. Уже в первые дни восторг и гордость за русские войска сменяются у него возмущением и негодованием на их неподготовленность к военным действиям. И появляются мысли, сходные с тютчевскими. В дневнике за 23 ноября он записывает: «Больше, чем прежде, убедился, что Россия или должна пасть, или совершенно преобразоваться. Все идет навыворот… Грустное положение – и войска, и государства».

Все увиденное и прочувствованное молодой писатель спешит изложить на бумаге. Так рождаются его знаменитые «Севастопольские рассказы». Первый – «Севастополь в декабре месяце» – появляется в некрасовском «Современнике» в июне 1855 года. Рассказ своей достоверностью и чистым языком вызвал восторг у всей передовой русской интеллигенции. Восхищен этим рассказом был и Тютчев. Он по нескольку раз перечитывал особо понравившиеся ему места, цитировал их знакомым.

Постоянно сталкиваясь по службе с действиями правительственной цензуры, Тютчев по-своему негодует по поводу ее стараний «приуменьшить потери врага в наших донесениях». Особенно он возмущался, когда это делал сам канцлер Нессельроде. «И вот такие люди управляют судьбами России во время одного из самых страшных потрясений, когда-либо возмущавших мир!» – пишет он жене.

И, отправляясь в отпуск в начале августа 1855 года в Овстуг через Москву, Федор Иванович не перестает думать о войне. 13 августа, приехав в Рославль, в пристанционной гостинице он пишет свое грустно-пророческое стихотворение «Вот от моря и до моря…», в конце которого прямо предсказывает трагический конец войне: «Уж не кровь ли ворон чует Севастопольских вестей?»

И действительно, несмотря на героизм защитников Севастополя, в августе город пришлось оставить. «Я плакал, когда увидел город объятым пламенем и французские знамена на наших бастионах», – писал 4 сентября 1855 года Лев Николаевич Татьяне Александровне Ергольской.

Эта грустная весть застала Тютчева в Москве, когда он вернулся из Овстуга. Дочь его Анна тоже находилась в это время в Первопрестольной. 3 сентября она запишет в своем дневнике: «Мой отец только что приехал из деревни, ничего еще не подозревая о падении Севастополя. Зная его страстные патриотические чувства, я очень опасалась первого взрыва его горя, и для меня было большим облегчением увидеть его не раздраженным; из его глаз только тихо катились крупные слезы…»

Восторгаясь героическими защитниками Севастополя, поэт хорошо понимал, что оставление города не их вина. Две недели спустя он прямо напишет жене о том, кто был главным виновником поражения России в этой войне: «Для того чтобы создать такое безвыходное положение, нужна была чудовищная тупость этого злосчастного человека, который в течение своего тридцатилетнего царствования, находясь постоянно в самых выгодных условиях, ничем не воспользовался и все упустил, умудрившись завязать борьбу при самых невозможных обстоятельствах». Этот «злосчастный человек» – Николай I.

И очень понятно было желание Федора Ивановича поскорее увидеть автора «Севастопольских рассказов», чтобы из уст очевидца услышать всю правду о крымских событиях.

Встреча их произошла, скорее всего, 21 или 22 ноября 1855 года, когда Толстой приехал в Петербург, ибо 23 ноября Лев Николаевич в офицерском мундире с недавно полученным за военные отличия орденом Святой Анны 4-й степени, приехал на вечер к Тургеневу, у которого в этот день составлялось письмо-адрес великому русскому актеру Михаилу Семеновичу Щепкину по случаю пятидесятилетия его сценической деятельности. У Тургенева собрался весь цвет литературного Петербурга: Тютчев, Гончаров, Писемский, Майков, Дружинин…

Знаменитым поэтом, как вспоминал о нем Толстой, Тютчев вряд ли еще был, хотя и имел уже свою первую книжку стихов. Поэт больше блистал в аристократических салонах своими меткими высказываниями, острыми политическими анекдотами. Да и сам Лев Николаевич до встречи с Федором Ивановичем вряд ли читал что-то из его стихотворений.

«Когда-то Тургенев, Некрасов и К^о едва могли уговорить меня прочесть Тютчева… Но зато когда я прочел, то просто обмер от величины его творческого таланта…» – признавался он сам. И так восхищался произведениями поэта не только Лев Николаевич. Если кто-либо брал в руки маленький поэтический сборник Тютчева из 110 стихотворений, отпечатанный в 1854 году в петербургской типографии Э. Праца, то приходил в восторг.

Журнал «Современник» на своих страницах как бы скрепил дружбу писателя и поэта, почти одновременно опубликовавших там свои произведения. Менее чем через два года после опубликования статьи «Русские второстепенные поэты» со стихотворениями Тютчева появилось и первое произведение Толстого – повесть «Детство». И здесь фамилия автора была скрыта за инициалами Л. Н.