Я вспоминаю

Представляю ее себе не как узконаучный труд, который никто не будет читать, а как произведение, подытоживающее все доброе, что есть в цивилизации. Не исключая религию, литературу, искусство, науку. Совесть, как она выражена в фольклоре и языке, как она проявилась в защите малых народов. Я особенно это подчеркиваю. Ведь человечество страдает еще и от того, что крупные народы с мировыми языками кое-где поглощают малые, с их бесценными сокровищами — фольклорными и лингвистическими, с обычаями и историей. Они исчезают на наших глазах бесследно. Есть очень много народов, которые насчитывают по 600–700 человек. Говорят, даже где-то на востоке Сибири есть народность, от которой сохранилось только двое. Нужно во что бы то ни стало записать их язык, так как это одна из величайших ценностей.

История совести должна создаваться под знаком борьбы со всякого рода национализмом — страшной опасностью наших дней. Настало время мыслить категориями макросоциума. Каждый должен воспитать в себе Гражданина мира — независимо от того, в каком полушарии и стране он живет, какого цвета его кожа и какого он вероисповедания.

Это ничуть не во вред национальным, патриотическим чувствам людей. Приведу наглядный житейский пример. Если в семье все любят друг друга, то к ней тянутся и другие семьи, она богата на друзей. Вот такими мне представляются и отношения народов. Если люди в своей стране будут любить, ценить все лучшее, что у них есть, они неизбежно сохранят дружественные отношения и с остальными народами. Будут ценить и уважать то, что создано другими.

Так что доброта внутри нации есть доброта и к другим нациям. Это взаимозависимые вещи. Всякого рода национализм я рассматриваю как психологическую ненормальность. Даже, сказал бы, психиатрическую ненормальность, потому что она иногда идет от чувства собственной неполноценности. Если народ действительно уважает себя, он застрахован от комплекса неполноценности и никогда не потеряется, не растворится среди других. Такова абсолютная истина: общение народов между собой способствует развитию их собственных культур. Эту мысль я много раз повторял и считаю необходимым повторять еще и еще, потому что она по-прежнему актуальна.

Прожив 80 лет, с глубоким сожалением вижу: после трагического опыта фашизма, нацизма рост национализма продолжается. Не могу этого понять. Причем уроков не извлекают и ошибки повторяют те, кто в прошлом сам страдал от национализма… Это противоречит рассудку.

Не думаю, что перелом в нашем мышлении, понимание всеми глобальных задач выживания, осознание неотложной необходимости покончить с потребительским отношением к миру и природе произойдут при моей жизни. Для этого понадобятся еще десятки лет. Дело очень непростое, но иного разумного пути нет.

Я верю в высший разум, потому что, наблюдая за Природой, за деятельностью людей, интересуясь различными науками, вижу, насколько целесообразно устроен мир. Потому и выступаю против бездумного поворота рек и других опрометчивых попыток сделать лучше, чем создала Природа.

В Природе все устроено так, что не приходится сомневаться: существует какой-то необыкновенный разум, действовавший миллионы лет, предоставивший Природе свободу, которая не равнозначна хаосу, ибо она, в общем, привела к очень важным и хорошим результатам. Не хочу, чтобы эти результаты менялись.

Думаю, к мысли о существовании такого разума приходят очень многие. Это не значит, что нужно ходить в какую-либо церковь или молитвенное учреждение. Меня совершенно неверно поймет тот, кто в сказанном узрит нечто идеалистическое, религиозное, мистическое. Ничего подобного. Дело заключается в другом: в осознании, что Природа имеет высший разум, который непросто переделать. И не переделывать нужно, а искать гармонии с Природой — вот к чему я призываю! А для этого прежде надо добиться гармонии среди всех нас — обитателей планеты Земля. Я в это верю, потому что верую в Разум и Совесть Человека.

1987

Тревоги совести

Честь истинная — всегда в соответствии с совестью.

Честь ложная — мираж в пустыне, в пустыне человеческой души.

И мираж вредный, созидающий ложные цели, ведущий к расточительству, а иногда и к погибели подлинных ценностей…

Когда-то, очень давно, мне прислали важное издание «Слова о полку Игореве». Я долго не мог понять: в чем дело? В институте расписались в том, что книгу получили, а книги нет. Наконец выяснилось, что взяла ее одна почтенная дама. Я спросил даму: «Вы взяли книгу?» «Да, — отвечает она. — Я ее взяла. Но если вам она так нужна, я могу ее вернуть». И при этом дама кокетливо улыбается. «Но ведь книга прислана мне. Если она вам нужна, вы должны были ее у меня попросить. Вы же поставили меня в неловкое положение перед тем человеком, который ее прислал. Я даже не поблагодарил его».