Я вижу твои губы

Операция на позвоночнике стоила дорого, им удалось собрать пока только четверть суммы. Татьяна работала с утра до вечера, откладывая понемногу; также сбором средств занимался детский благотворительный фонд. Тинка мечтала о консерватории… Когда-нибудь, когда ей сделают операцию, она обязательно поступит — так она говорила. Вся душа сияла сегодня в её глазищах: Любовь Васильевна согласилась с ней заниматься. Бесплатно!

— Золотая женщина, просто золотая, — сказала бабушка, смахивая слезинку. — Дай ей Бог здоровья!..

От возбуждения сестрёнка не могла уснуть до полтретьего ночи, а с ней и Татьяна — падающая замертво от усталости, но заражённая этой чистой, наивной радостью. Чтобы достойно предстать перед учительницей, Тинка с бабушкой даже сшили красивое белое платье; теперь оно висело на плечиках, а сестрёнка бросала на него лихорадочно-нежные взгляды, полные самых смелых надежд.

— Ну всё, совёнок, спать, — зевнула Татьяна, роняя голову на руки.

Воздушные пальцы ласково тронули её волосы.

— Ты ложись, если устала, Танюш. А я ещё немножко почитаю.

В четыре утра светильник над кроватью всё ещё горел, но книга лежала на одеяле, а голова Тинки покоилась на подушке. Татьяна тихонько положила книгу на тумбочку и щёлкнула выключателем. За окном светало, просыпались первые птицы.

В девять Татьяна, зевая с риском вывиха челюсти, варила кофе в турке, а бабушка суетилась у плиты — пекла творожные сырники.

— Слушай, а как вы ездить на уроки будете? — Татьяна сняла турку с огня, плеснула в чашку горячего молока. — Каждый раз такси заказывать?

— У нас специальное такси для колясочников появилось, ты не слышала? — Бабушка ловко перекинула партию сырников со сковородки на тарелку. — Вот и попробуем, что за услуга. Вроде бы недорого — я звонила, узнавала. Занятия дважды в неделю, так что, думаю, не такие уж и большие деньги выйдут… Главное, чтоб Тиночка училась. Она же живёт этим.

Школьную программу Тинка осваивала дома, ездить приходилось только на экзамены. Сестрёнка каждый раз волновалась до рвоты и обмороков, но сдавала всё благополучно; тройки у неё были только по алгебре, геометрии, физике и химии, все остальные предметы — на «хорошо» и «отлично». Она самостоятельно занималась итальянским, французским и немецким — основными языками европейской оперы; Татьяна работала целыми днями, но и у Тинки было насыщенное расписание. Утром — школьные предметы, после обеденного перерыва — пение (пока соседи на работе), вечером — языки, чтение музыкальной литературы. Едва ли в этом плотном графике находился хотя бы один свободный час. Иногда хрупкое здоровье подводило, но, едва почувствовав себя лучше, Тинка с удвоенным жаром принималась за свои занятия снова. Ни единой праздной минуты, ни единого пустого и ленивого дня. Тинка стремилась успеть как можно больше.

Тридцать-сорок лет при хорошем поддерживающем лечении — таков был прогноз врачей на её жизнь, но это — в самом благоприятном случае. Операция Тинке требовалась безотлагательно. Всё упиралось в деньги.

До одиннадцати Татьяна трудилась дома — обрабатывала снимки, прерываясь только на варку очередной чашки кофе, потом поехала в студию. Вчера она снимала юбилей, сегодня — свадьбу.

Ей удалось освободиться пораньше — в пять. Конечно, дома её ждал бабушкин вкусный ужин, но организм требовал сладкого, а кафе-кондитерская манила уютными столиками. Татьяна не устояла — перебила аппетит пирожным. Майский вечер шелестел тополиными песнями, в городском парке работали карусели. К горлу подступил тугой горький ком: она-то сама в детстве накрутилась вдоволь на всех аттракционах, а вот Тинке не покататься.

— Ты что-то рано! — удивилась и обрадовалась бабушка. — А у нас сегодня пирожки с картошкой и грибами…

— Я попозже, ба. — И Татьяна забралась в душ.

Освежённая, с влажными волосами, она заглянула к сестрёнке: та усердно занималась немецким, повторяя слова и предложения за диктором.

— Ладно, учись, не буду отвлекать… — Татьяна только подмигнула и отправила воздушный поцелуй, который Тинка поймала, не отрываясь от урока.

На рабочем столе лежала папка с комиксом. Сюжет застопорился, Татьяна ломала голову, как свести героинь вместе. У каждой — своя история, своя жизнь, но момент знакомства как-то не вырисовывался. Наверно, потому что Татьяна сама не очень-то умела знакомиться с женщинами. Нет, не из-за бабушки; бабушка всё знала и не осуждала, а Тинка и подавно. Внезапная немота и неуклюжесть накатывали, точно приступ болезни, и Татьяна не могла выдавить из себя пару связных слов. Да ещё и живот начинал ныть. В интернете, правда, было полегче вести беседу, она даже переписывалась с двумя девушками. С одной из собеседниц она даже встретилась в реале, но позорно провалилась на свидании. Воспоминания об этом фиаско до сих пор болезненно пульсировали, заставляя щёки и нутро гореть от стыда. Встречу со второй девушкой Татьяна оттягивала, как могла.