Я вижу тебя (ЛП)

Позже, тем же вечером, когда Олдридж пересилил себя и спросил о Кевине, Уэсли ответил:

— Я хочу с тобой трахаться, Олдридж, а не встречаться. Это большая разница. А теперь, будь хорошим мальчиком, вставай на колени и соси мой член. Если не забыл, я состою в должностном комитете. И имею большое влияние на декана. Его жена меня любит, считает очаровательным. — Олдридж от этих слов скривился. — Будь хорошим мальчиком, Ридж. Делай то, что тебе говорят, и никто не узнает, насколько плохой ты на самом деле. Сплетни могут погубить даже самую многообещающую карьеру. И работа здесь превратится в сущий ад. Хочешь на себе узнать, как разрушительны могут быть слухи?

— Н-нет.

— Тогда на колени и соси. Мой. Член.

В итоге Олдридж опустился на колени против своего желания, потому, что он слабак и отчасти боялся того, что Уэсли мог наговорить остальному коллективу. Но больше всего Олдридж стыдился того, что он хотел быть для кого-то нужным и желанным. Потому что глубоко в душе, надеялся, что ему удастся завоевать сердце Уэсли своим телом.

В конце концов, Олдридж осознает, что этого никогда не случится, потому что там нечего завоевывать. Со временем он перестанет подчиняться приказам Уэсли, но мужчине не нравится, когда ему отказывают. Он продолжит касаться Олдриджа, даже после бесчисленных просьб прекратить это делать. А Олдридж так никогда никому об этом и не расскажет, потому что в этой ситуации его нежелание могло оказаться под сомнением. Олдридж сам виноват и сам позволял Уэсли так с собой обращаться. Сейчас Олдриджу остается только максимально избегать контактов с Уэсли.

***

Четверг, 14 января.

Кухня Олдриджа.

Эванстон, штат Иллинойс.

Мигель, каким-то волшебным образом, заставил Луну и Дева испариться. А затем разогрел суп, и они съели его в приятной тишине. Постепенно Олдридж рассказал Мигелю все об Уэсли и даже Тиме.

— Вскоре после того, как я осознал, что в действительности не встречался с Уэсли, я нанял Тима для ремонта этого дома. Он был... не похож на Уэсли. Ничего не требовал… по крайней мере, поначалу. Очень профессионален, что было только плюсом. Мы потихоньку стали узнавать друг друга, и я... оттаивал. Я прекратил делать то, что говорил мне Уэсли...

— Стой, не понял, — проговорил Мигель. — Что значит, ты прекратил выполнять приказы этого гаденыша? Новость о Кевине тебя не остановила?

— Я... — Олдридж чувствовал себя паршиво. У него не было никаких оправданий своим действиям. — Я делал то, чем совсем не горжусь. Просто, мне нравилось, когда он обращал на меня внимание. Тогда, то есть. Но не сейчас. Вот и все. Тогда, в общем-то, его внимание можно сравнить с наркотиком. И еще мне было страшно.

— Почему? — спросил Мигель. Он выражал поддержку и сочувствие, но Олдриджу было необходимо донести смысл своих слов.