Я вижу тебя (ЛП)

— Это сложно.

— Да, мать твою, я заметила. Не поделишься, как это произошло?

Мигель не знал с чего начать.

— Что именно?

— Как давно ты стал геем!

Мигель застонал. Он уже готов был признать, что быть би огромная боль в заднице. Иногда и в буквальном смысле. Последняя мысль заставила Мигеля улыбнуться.

— Лонни, я би, а не гей. Почему так трудно это понять?

Алондра отпила из своего стакана и опустила его обратно на стол.

— Ты занимаешься анальным сексом с парнем? Значит гей.

— Би, — возмутился Мигель. — Мне девчонки тоже нравятся.

Алондра раздраженно вскинула руку.

— Тогда почему ее не выбрал?

— Я не «выбирал» Олдриджа. Просто так получилось. Слушай, я сам еще во всем не разобрался. Ты будешь меня избегать или что?

— Избегать? Ты офигел, Мигелито?

Мигель сложил руки на груди.

— А ты?

— Нет, я не стану тебя избегать. Ты что считаешь? Мы, мать твою, в средневековье живем? Я просто запуталась. Для меня все это просто непривычно. Я не могу припомнить ни одного момента, где бы я сказала «а, да, мы всегда считали, что он гей». Тебе же девочки всегда нравились.

— Помнишь мою одержимость Тором?

Алондра заткнулась.

— Ах, да. Точно. Ну, а кто бы не хотел переспать с Крисом Хэмсвортом?

— Я бы точно его трахнул. У меня очень много смущающих фантазий о нем и Локки.

Сестра скривилась.

— Ладно, это сексуально, но очень по-гейски. Беру свои слова обратно.

— Би!

Алондра довольно ухмыльнулась, как могла только старшая сестра, бесящая своего брата.

— Да плевать, — а потом резко пришла в себя. — Mamá рыдать будет. Ты же ее знаешь.

Мигель еще глотнул выпивки.

— А papá припомнит мне, что велел идти в армию, потому что на флоте полно педиков. Весело будет.

— Abuela поколотит тебя тапком.

— Вот это новость.

Алондра фыркнула.

— Верно.

— И что мне делать?

Сестра опрокинула в себя остатки выпивки.

— Ну а для него это серьезно?

Мигель тоже допил и пожал плечами.

— Мы не совсем встречаемся. Черт, да мы даже не можем показать, что видимся друг с другом.

— Почему? Он тоже в шкафу сидит?

Мигель начал было возражать, что сам там не сидел, но потом осознал, что так, по сути, и было. Так что он ответил:

— Нет. Из-за его работы. Он профессор. Все в курсе, что он гей. Просто...

— Охренеть, papi. Ты трахаешься с собственным преподавателем? Estás loco[26]?

Мигель подумал, что все возможно.

— Наверное. Но в нем что-то есть такое. Я не хочу ничего заканчивать. Пока нет. Но и он сам в некотором роде loco, и проводить с ним время, наверное, глупо. Вероятно, он все прекратит, потому что он — это он, а если я сейчас откроюсь, то станет только хуже.

Сестра заморгала.

— Э-эм. Дашь мне знать, когда он разобьет твое сердце.

— Этого не случится. У нас не серьезно. Все не так.

— Просто знай, papi. Если он тебя обидит, я его прирежу. На правах hermana[27].

— Ясно, — Мигель обосновано верил, что она не шутила. И на всякий случай, мысленно сделал себе пометку спрятать подальше все ножи.

Остаток вечера Мигель испытывал дискомфорт, представляя себе реакцию каждого члена семьи на его потенциальную откровенность. И совсем немного надеялся, что хоть чьи-то слезы будут от радости. Вся его жизнь казалась хрупким мыльным пузырем. Внутри все выглядело отлично, но неизбежно лопнет, и Мигель останется ни с чем.

Может, стоило порвать с Олдриджем.

А потом он вспомнил о ванной, которую тот ему приготовил. Как мужчина, несмотря на все намеки подсказывающие бежать от него подальше, старался быть нормальным для Мигеля. От этого с сердцем творилось что-то непонятное, скручивало его в груди, как на одном из тошнотворных аттракционов в парке развлечений. Схоже с тем, как Мигель кончал и секунд на пятнадцать умирал, а потом умолял о возможности прийти к профессору снова.

Мигель чувствовал себя немного не в себе, очень живым и ужасно хотел увидеть Олдриджа.

«Снова, — подумал он. — Снова. Пока сил хватит это выносить. Я хочу приходить снова». 

Глава 20 Мигель хочет запретного

Суббота, 14 декабря.

Кухня в доме дока.

Эванстон, штат Иллинойс.

Мигель, груженный слишком большим количеством еды для двоих, прокрался вдоль улицы, через переулок, а потом поднялся на заднее крыльцо профессорского дома. Он позвонил в старинный звонок, очень надеясь, что Олдридж не забыл о свидании.

Док распахнул дверь и, выгнув бровь, посмотрел на все, что шатко держалось в руках Мигеля.

— Не знал, что мы вечером планировали устроить оргию. Сколько человек ты собрался этим накормить?

— Заткнись. Mamá и abuela не умеют готовить маленькими порциями.

Олдридж придержал для него дверь.

— А я подумал, что ты сам готовить будешь.

— Э, нет. Я сказал, что «принесу» поесть, а не «приготовлю». В смысле, разогреть смогу, а вот, чтобы приготовить — нет. Ничего сложнее, чем заварить лапшу из пакета или разогреть остатки, — Мигель сгрузил пакеты на пол, стянув с плеч пуховик и кинув его на спинку барного стула.